— Почему король был так жесток? — спросила Гретна.
Мария пожала плечами.
— Никто не знает. Но его величество очень странный человек. Иногда люди думают, в своем ли он уме. Но не говори, что я так сказала. Я не должна критиковать, но иногда я горю от негодования, когда вижу, как ведет себя король.
Мария видела, как принц терпит все мучения, каковы бы они ни были. Каждый день он приходит в дом в назначенное время, когда Мария ждет его. Каждый вечер они вместе ужинают. Гретна усвоила, что принц не принимает приглашения в те дома, куда не приглашают Марию. Некоторых из известных дам Лондона это раздражает, но они не могут отказаться от визитов принца, поэтому дом Марии всегда завален приглашениями. Гретна думала, что иногда эти великолепные приемы доставляют Марии больше мучений, чем радости.
«Я бы хотела побыть наедине с мужчиной, которого люблю, — думала она про себя, — вместо того чтобы наблюдать, как придворные красавицы вьются вокруг него». Но бывало, что принц приезжал неожиданно, без предупреждения, и врывался в комнату, где сидели Гретна с Марией.
— Как думаете, что он сделал на этот раз? — спрашивал принц, и было понятно, о ком идет речь.
Гретна после глубокого реверанса уходила, оставляя их вдвоем. Она знала, что принц пробудет с Марией полчаса или чуть больше, пока злость не исчезнет из его голубых глаз, а на губах не появится ослепительная улыбка. Казалось, Мария всегда могла успокоить его, унять его злость, заставить понять, что все не так уж плохо на самом деле. Когда принц обедал с ними, Гретна уходила сразу же после окончания обеда, давая им возможность побыть наедине. Она всегда заботилась о том, чтобы не нарушить их счастье уединения.
Иногда Мария приходила к ней в комнату сказать спокойной ночи после того, как принц уезжал. Но чаще они встречались только на следующее утро.
Но одно дело беззаботно болтать с принцем в доме Марии, другое — пойти в Карлтон-Хаус-террас и встретиться там с принцем Уэльским, наследником трона Великобритании, самым завидным женихом и красивым молодым человеком Европы. Гретна мечтала увидеть Карлтон-Хаус, но она уже поняла, что долги принца не всегда позволяют ему жить там, где он хочет. В действительности, думала девушка, отсутствие денег было одной из тем разговоров, которые всегда начинались с его приездом. Гретну удивляло, как Марии удается оплачивать все расходы, связанные с таким большим домом, который она снимала у лорда Эксбриджа. Даже если вспомнить о наследстве, оставленном последним мужем, то оно давно должно было закончиться, учитывая, какие деньги тратились на Сент-Джеймс-сквер.
Но разве можно было о чем-то беспокоиться, когда Мария надевала наряды, казавшиеся Гретне самыми красивыми из тех, что она когда-либо видела. Сегодня и на Гретне было атласное платье с вышивкой из крошечных жемчужин, с бархатными бантами и бриллиантами. Обручи Мария сняла, хотя Гретна знала, что при дворе и в Карлтон-Хаусе их все еще носят. На груди, чтобы подчеркнуть роскошь наряда, были приколоты розовые розы, которые к тому же подчеркивали цвет ее щек и губ. Мария долго спорила, пудрить волосы или нет, и, к ее удивлению, Гретне удалось настоять на своем.
— Это не значит, что я не восхищаюсь вашим вкусом, отношением к моде, моя дорогая Мария, и тем, что вы носите волосы а-ля натураль, — сказала она. — Просто для первого выхода в Карлтон-Хаус я должна быть напудрена.
— Я уверена, что лучше было бы оставить все как есть, — вздохнула Мария, но сдалась перед настойчивостью Гретны.
Она не знала, что Гретна боялась встречи с маркизом, который мог узнать ее. Мария не могла предположить, что Гретна думает, будто напудренные волосы сделают ее неузнаваемой, если они столкнутся лицом к лицу. И когда наконец она была готова, Мария заметила, что ошибалась.
— Ты превосходно выглядишь, — воскликнула она. — Пудра подчеркивает чистоту и юность твоей кожи и делает твои глаза еще более голубыми.
Не было никаких сомнений, что на собравшихся в Карлтон-Хаусе девушка произведет такое же впечатление. С того момента, как Гретна переступила порог коринфской галереи, прошла по мраморному холлу, поднялась по огромной лестнице с блестящей золотой балюстрадой и вошла в парадные залы, к ней были прикованы все взгляды, о ней шептались, ею восхищались.