— Вы ведете себя по-детски смешно, — сердито заметил Стейд.
— А вы слишком властно и… оскорбительно, — бросила Гретна.
Они стояли, глядя друг на друга, и маркиз произнес, с трудом сдерживаясь:
— Это глупо. Вы знаете не хуже меня, что приглашение моей бабушки настоящее. Она хотела написать вам, но я так торопился, а у нее руки сведены ревматизмом, поэтому я не стал ждать, пока она напишет. Если вы настаиваете, я вернусь в Ричмонд и возьму письмо для вас.
— В этом нет необходимости, — возразила Гретна. — Как я вам уже сказала, я не собираюсь уезжать отсюда и переезжать к вашей бабушке или куда-либо еще.
— Я не хотел говорить этого, — почти сквозь зубы процедил маркиз, — но вы вынуждаете меня. Это не место для невинной девушки. Если вы останетесь здесь с любовницей принца, то это окажет плохое влияние на ваш характер.
Он говорил медленно, его слова звучали убедительнее, чем если бы он произносил их с яростью.
— Вы не имеете… права говорить… такие вещи, — тихо ответила девушка.
— Но, к сожалению, это правда.
Гретна отвернулась к окну и сказала:
— Предположим, принц на самом деле женился на госпоже Фитцгерберт. Тогда вы не устыдитесь… своих слов?
— Он не женат на ней, — тихо ответил Стейд.
— Как вы можете быть уверены? Вы сами сказали, что до сегодняшнего дня никогда не встречались с ней. Я живу в этом доме. Я вижу, как он относится к ней. Я ничего не знаю… о подобных вещах, но думаю, что не такие отношения характерны для мужчины и женщины, которых не связывает ничего… кроме страсти.
Гретна почти прошептала последние слова и увидела, что маркиз внимательно слушает ее, нахмурив брови, словно пытаясь проследить за ходом ее мыслей. Потом он ответил:
— Вы говорите очень убежденно, Гретна. Я бы даже поверил вам, если бы не одна вещь.
— Какая? — спросила Гретна.
— Принц сам отрицает этот брак, — сказал маркиз.
— Я не верю этому, — возразила девушка. — Когда он заявлял подобное?
Стейд в ответ вытащил из нагрудного кармана письмо.
— Я обещал никому это не показывать, — продолжил он. — Но собираюсь нарушить слово, потому что не вижу другой возможности забрать вас отсюда. Это письмо написано принцем Чарльзу Фоксу. Уверен, вы слышали о нем. Великий политик, человек, которому принц всецело доверяет, по моему мнению, и с которым дружит.
— Думаю, я встречала его прошлым вечером, — предположила Гретна.
— Он был там, — подтвердил маркиз. — И если кто-то может знать правду в таком вопросе, как женитьба принца, то это мистер Фокс.
Он повертел письмо в руках, потом открыл его.
— Чарльз Фокс написал принцу в декабре прошлого года, когда по Лондону поползли первые дикие слухи о его женитьбе на госпоже Фитцгерберт. Он говорил, что женитьба на католичке помешает ему претендовать на корону. Он даже сказал, что если это так, то все равно не может считаться законным браком.
Маркиз замолчал, посмотрел на письмо и протянул его Гретне.
— Вот ответ принца, — объяснил он, — своему самому близкому другу, человеку, которому он полностью доверяет.
Гретна взяла письмо дрожащими руками и прочитала:
Мой дорогой Чарльз!
Ваше письмо, которое я получил прошлой ночью, доставило мне больше удовольствия, чем я смог бы передать словами. Оно явилось дополнительным доказательством (которых, уверяю вас, я и не желал), что честные отношения и привязанность для меня не только желание, но и то, что я заслужил всей своей жизнью. Успокойтесь, мой дорогой друг. Поверьте мне, мир скоро убедится, что это не только не так, но даже не было и почвы для подобных слухов, которые в последнее время распространились. Я не видел ничего подобного со времен изгнания из Рая… Верьте мне всегда, мой дорогой Чарльз.
Любящий вас Г. Р.
Карлтон-Хаус.
Воскресенье, утро, 2 часа. 11 декабря 1785 г.
Когда Гретна закончила читать, ей показалось, что ее ударили. Сердце замерло, а губы пересохли.
Она сложила письмо и вернула его маркизу. Потом повернулась к окну, спиной к маркизу. Стейд сухо произнес:
— Мой экипаж ждет. Через какое время вы будете готовы?
Гретна закрыла глаза. Ее горло словно сжали тиски.
— Я не поеду с вами, — просто сказала она. — Я остаюсь здесь, с Марией. Я нужна ей.
Глаза маркиза встретились с ее глазами. Она увидела в них злость и то, что показалось ей отчаянием. Прежде чем Гретна успела сдержаться, слова сорвались с губ.
— Уходите! — крикнула она. — Вы… вы портите… пачкаете… все. Я была… счастлива, и сейчас вы все… осквернили. Я ненавижу… да, ненавижу вас!