Мария молча читала письмо. Потом со слезами на глазах произнесла:
— Боюсь, сир, в этом моя вина. Я знала, когда вы так щедро дали мне сумму в пятьдесят четыре тысячи фунтов на драгоценности, посуду и мебель в этом доме, что его величество придет в ярость.
— Он мог простить это, — возразил принц, — он не намерен оплачивать мои долги, каковы бы они ни были. Он всегда такой. Превращает мою жизнь в ад с самого моего рождения.
— Нет, сир, это моя вина, — вздохнула Мария.
— Я не хочу, чтобы вы винили себя, — возразил принц.
— Если бы только у меня были деньги, чтобы помочь вам, — пробормотала она.
— Я бы все равно влез в долги, — сказал принц. — Я хорошо осознаю это, но как нам решить проблему, когда так много людей смотрит на нас как на законодателей моды и развлечений в Лондоне в отличие от смертельной скуки, которая царит в Букингемском дворце.
— Что вы будете делать? — растерянно спросила Мария.
— Одни небеса знают, — ответил принц, потом взглянул на Гретну. — Теперь вы понимаете, какое несчастье, зло и боль причиняют те, кто не любит своих детей.
— Но, сир, что вы можете сделать? — спросила Гретна, ужаснувшись от величины долга принца.
— Что я могу сделать? — переспросил принц.
Гретне показалось, что он спрашивает у нее.
— Есть только один выход, — ответила она. — Вы должны экономить.
Принц, который бессильно опустился на кресло при последнем вопросе, сейчас подскочил.
— Конечно! — вскрикнул он. — Почему я раньше не подумал об этом? Мы должны экономить, Мария. Но резко, драматично, публично.
— Что вы имеете в виду, сир? — беспокоилась Мария.
— Я кое-что придумал, — совсем другим голосом произнес принц. — Это будет сенсация. Хотелось бы увидеть лицо моего отца. Я разоблачу его обман, если это обман. А если нет, получу удовольствие.
— Вы должны рассказать мне, сир, что намерены делать, — произнесла Мария.
К удивлению Гретны, принц, недавно пребывавший в глубоком отчаянии, теперь, казалось, совершенно развеселился. Она еще раньше поняла, что он впадает в крайности, и теперь то, что он придумал выход, было так очевидно, как и то, что ничто не сможет его удержать от выполнения задуманного.
— Мне нужны бумага и перо, — объявил он.
— Прошу вас, не делайте ничего в спешке, — взмолилась Мария.
— Я все решил, — горячо выпалил принц. — Меня достаточно унижали. Я мужчина, а не запуганный мальчишка, готовый дрожать, если не получил карманных денег. Нет, его величество получит ответ мужчины, который больше не станет терпеть подобного отношения.
— О, пожалуйста, сир, пожалуйста! — просила Мария. Она взяла его за руку, когда он направился к письменному столу.
Принц схватил перо и поднес его к губам.
— Брак, Мария! Вот условие, — сказал он. — Женитьба! Мы оба знаем ответ на это требование.
— Сир! Сир! Вы должны быть хитрее, умнее, не торопитесь.
— Я сделаю то, что должен был сделать давно, — произнес принц. — Я пошлю моему отцу ультиматум: либо он оплачивает мои долги, либо я немедленно начинаю экономить так, как ни он, ни его советники не могут даже представить себе.
— Но как вы сделаете это, сир? — вырвалось у Гретны.
Слабо улыбнувшись, принц посмотрел на нее.
— Я сделаю то, что вы предложили, — объяснил он. — Закрою Карлтон-Хаус, продам моих лошадей и откажусь от всяких расходов по дому, даже тех, что необходимы мне по рождению и положению, пока полностью не расплачусь с долгами.
— Но, сир, вы не можете так поступить, — возразила Гретна.
— Но вы же сами это предложили, — заявил принц. — Мои лошади будут шагать по грязным улицам, рабочие, которые сейчас строят незаконченное крыло в Карлтон-Хаусе, будут уволены, но леса останутся как свидетельство стесненного материального положения, в которое попал наследник трона Англии.
— Но, сир, я не предлагала ничего подобного! — воскликнула Гретна.
Принц не слушал ее. Он почти с наслаждением перечислял, что сделает, словно представляя себе гнев короля.
— Я закрою свои конюшни, ливреи и сбрую лошадей выставлю на аукцион. Слуги, которые пожелают остаться в Карлтон-Хаусе, получат уменьшенное жалованье.
— Куда вы поедете? — спросила Мария побелевшими губами. — Где вы остановитесь?
Принц оглядел комнату и вдохновенно хлопнул в ладоши.
— Мы поедем в Брайтхелмстоун, — заявил он. — Конечно же! Вот куда мы поедем, Мария. И даже больше, я поеду туда в наемной почтовой карете. Это покажет королю, если он ничего не предпримет, что у меня есть, чем ему ответить.