Путешествие по турецким тылам он начал 26 июня 1877 года из болгарского города Систова по поручению ближайшего помощника П.Д. Паренсова полковника Генерального штаба Н.Д. Артамонова.
Фаврикодоров купил у пастухов пятнадцать баранов, перевоплотился в чабана и в таком обличье отправился в Видин, где приобрел паспорт на имя Хасана Демерджи-Оглы и обзавелся костюмом, соответствующим легенде турка-торговца. Кроме того, в Видине разведчик узнал, что Осман-паша с пятнадцатитысячной армией двинулся в Плевну, намереваясь занять там оборонительные позиции. Хасан тоже погнал в путь своего доброго коня. Всю дорогу от Видина до Плевны он обгонял сильные, хорошо оснащенные турецкие отряды, а у села Горнотамагала обнаружил штаб Османа-паши. К тому времени турецкий авангард уже занял Плевну. Тысячи болгар, согнанных с окрестных деревень, под конвоем турок и под руководством английских инженеров строили редуты и копали траншеи на подступах к городу, а также окружающих его высотах.
Болгарский город Плевна, расположенный около реки Тученица, насчитывал тогда всего 17 тысяч жителей и не имел сам по себе особого значения. Однако после вступления в город армии Османа-паши Плевна сразу стала ключевым стратегическим пунктом, от которого зависело очень многое в ходе русско-турецкой войны. Не взяв Плевну, наши войска не могли двигаться на юг к Софии и Адрианополю, поскольку группировка Османа-паши представляла собой серьезную угрозу их тылу и правому флангу.
Оборонительные сооружения строились быстрыми темпами: турки не знали жалости к рабочим-болгарам. Чего церемониться «с проклятыми неверными»?! Да и работают болгары не за совесть, а за страх, за ними постоянно нужен глаз да глаз! Стоит отвернуться – филонить начинают. Плетьми их, плетьми за нерадивость, или голову отрубить… Иное дело – веселый, простодушный соплеменник Хасан: приносит на строящиеся укрепления сладкий рахат-лукум, халву, шербет, торгует по сходной цене, шутит, настроение поднимает (туркам, естественно). Никто не мог заподозрить в Хасане русского агента. Правда, один раз английский офицер, руководящий работами, прогнал Хасана, но только потому, что тот своими шутками отвлекает конвой…
За несколько дней, проведенных в Плевне, Фаврикодоров собрал обильный «урожай» сведений о системе турецких укреплений и отправился дальше по заранее запланированному маршруту. Края, через которые он проезжал, сохраняли на себе отпечаток средневекового варварства турок, зверски подавивших упоминавшееся ранее болгарское восстание.
«…Некоторые деревни, славившиеся богатством жителей, – писал впоследствии Константин Николаевич, – были разрушены до основания. Так, например, Клиссура, в которой мне пришлось ночевать, представляла и до сей поры груду развалин. Между тем, до восстания это огромное село, скорее местечко, было средоточием выделки розового масла, доставлявшего жителям большие выгоды. Толпа башибузуков… сожгла промышленные заведения, расхитила медные реторты и вырезала более 200 человек». Побывал он и в разоренной Софии. Из пятидесятитысячного населения в городе осталось чуть более трети.[3]
По пути Фаврикодорову пришлось преодолеть множество трудностей. Да и сама роль Хасана давалась ему нелегко. Случай с повешенными, о котором мы поведали в начале рассказа, – лишь один пример того, как тяжело было православному притворяться турком. Требовались колоссальная выдержка и самообладание, чтобы даже наедине с собой ни на мгновение не выходить из образа. Любой неверный шаг мог привести к разоблачению и мучительной смерти. Впрочем, угроза исходила не только от турок. Бесчеловечные расправы мусульманских оккупантов, с удовольствием практиковавших чудовищные казни типа сажания на кол и т. д. и т. п., вызывали у болгар законную жажду мести. И объектом этой мести вполне мог оказаться турецкий торговец Хасан Демерджи-Оглы.
Ведь не будешь же рассказывать каждому встречному болгарину, что ты замаскированный русский разведчик. Да и навряд ли они поверят…
Доводилось сталкиваться с опасностями и иного рода. Так, однажды, сбившись с пути, Константину Николаевичу пришлось заночевать на суку огромного дерева, отгоняя выстрелами диких зверей от своей лошади, привязанной внизу.
Тем не менее, спустя некоторое время Фаврикодоров благополучно прибыл в Шумлу – одну из сильнейших турецких крепостей. Шумла располагалась на восточной подошве отдельного отрога гор, совершенно отрезанного от Главного Балканского Хребта. Со всех сторон ее окружали почти отвесные скалы. Сам город лежал в узкой долине, пронизанной широкими оврагами. Лесистая и пересеченная местность давала туркам возможность легко устраивать засады и внезапно атаковать русские части там, где их не ждали. И без того мощные укрепления крепости в 1877 году были еще более усилены под руководством британских инженеров…
В Шумле Хасан Джемерджи-Оглы заделался цирюльником. Это был экспромт Фаврикодорова, причем не слишком удачный. Талантом Фигаро он явно не обладал. «Один клиент, которому я брил голову, долго терпел производимые мною мучения, – вспоминал Константин Николаевич. – Но когда я принялся за его бороду, то он не выдержал, вскочил и закричал: «Аман, Аман[4]!» – как будто боялся, что я его зарежу. Случай этот повредил моей репутации, и уже находил мало дураков, решавшихся вверять мне бритье головы. Я, конечно, не печалился, имея более свободного времени для своих наблюдений». Однако будучи никудышным цирюльником, Фаврикодоров являлся, одновременно, великолепным разведчиком, ухитрившимся добыть в Шумле все сведения, необходимые русскому командованию. Затем Хасан направился к Черному морю, в Варну, где сумел собрать ценную информацию о размещенной там турецкой группировке. Из Варны он перебрался в Ямболь, сел на поезд и поехал в Адрианополь. Разговорившись в вагоне с турецкими офицерами, Фаврикодоров получил интересные данные об укрепленных железнодорожных станциях между Малым Тырново и Адрианополем, о численности расквартированных там войск, о наличии провианта и боеприпасов. По прибытии в Адрианополь он два дня посвятил поискам надежного курьера для передачи начальству добытой информации. У разведчика не было налаженной системы связи, собственных связных, и, договариваясь с очередным человеком, он всякий раз рисковал очутиться в лапах турецких жандармов.
Помогали Фаврикодорову лишь незаурядная интуиция, умение разбираться в людях, единая православная вера, которую исповедовали и болгары, и греки, а также их общая ненависть к туркам…
3
А именно – девятнадцать тысяч. Из них около двенадцати тысяч болгар, остальные – турки, евреи и цыгане.