И…
И как жаль, что я не смотрела на него во все глаза, вот дура-то.
Но тут позади на дороге раздался какой-то очень необычный бархатный рокот мотора и короткий гудок. Я подпрыгнула и оглянулась.
У самого тротуара, впритирку, ехал приземистый золотистый кабриолет.
Вел его мой прекрасный мужчина мечты. Смотрел на меня нагло и вызывающе. И с такой еще улыбкой… выжидательной. Словно не просто дорогущая машина, а еще есть какой-то подвох в его появлении.
Я остановилась и подошла поближе, рассматривая автомобиль. Я не слишком-то разбираюсь в моделях, поэтому поискала шильдик — и не нашла. И вообще такую форму кузова видела впервые. И цвет тоже странный — это по-настоящему сияющий золотой, буквально затмевающий блеск солнца. Или его затмевала торжествующая улыбка водителя, тут сложно сказать.
— Удивил? — поинтересовался он, приподняв бровь.
Я только и могла кивнуть раз и другой. Офигенно, вот уж реально офигенно.
— Садись, — махнул он.
И я тут же выпрямилась и вернулась обратно на дорожку.
— Неа.
— Почему? — он тут же перестал улыбаться, заглушил мотор и выпрыгнул через бортик ко мне. — Ты же обещала.
Я сложила руки на груди и смерила его строгим взглядом, стараясь не показывать, как замирает сердце, когда я смотрю на его совершенное лицо. И как оно несется вскачь, когда мои глаза встречаются с его яростным взглядом.
— Мне мама говорила, что сословные различия самые труднопреодолимые, — назидательно сказала я. — И уж, конечно, не стоит бедной студентке садиться к незнакомым олигархам в такие роскошные машины.
— Что за чушь? — совершенно искренне спросил красавец и недоуменно посмотрел на меня, потом на себя. Я тоже посмотрела. Ну, на вид мы действительно не сильно отличались. Даже, можно сказать, подходили друг другу: я по случаю тропической жары была в длинной белой юбке и свободной белой рубашке поверх. Он тоже весь в белом. Но это было разное белое!
— Не чушь, а мудрые слова, — обиделась я.
— И почему студентка? — продолжал недоумевать он. — На вид тебе лет двадцать пять, должна была уже доучиться.
— Неприлично говорить девушке о возрасте, — еще больше обиделась я, но отворачиваться не стала — я наоборот купалась в его нереальной красоте, стараясь теперь-то обязательно запомнить каждое выражение лица: как он сжимает губы и щурит глаза, как поднимает одну бровь и потом обе. Как, поворачиваясь, отбрасывает волосы с глаз и они перетекают светлой волной, будто правда из чистого шелка. Как ярко сверкает камень в серьге, когда на него падает солнечный луч. Как напрягаются жилы на сильных руках. А от этих проступающих под футболкой ключиц можно просто скончаться на месте. Во всех смыслах.
— Ты обещала, — с нажимом повторил он и посмотрел мне прямо в глаза своими бесконечно охренительными зелеными глазами.
Этого я уже вынести не смогла и направилась к машине.
Внутренний голос взвыл: «Ты с ума сошла!»
Мне было наплевать. Я тысячу лет не делала глупости, а эта глупость стоила того.
Он едва успел открыть мне дверцу. Я скользнула внутрь, пытаясь вспомнить правила этикета: в машину садятся, а не заходят, но так получалось дольше и как-то… неловко, что ли? Он захлопнул дверцу за мной, а сам обошел по дороге и запрыгнул внутрь, не утруждаясь открыванием.
Я откровенно любовалась его движениями — он был похож на танцора или воина, находящегося в абсолютной гармонии со своим физическим телом, послушным и отзывчивым. Когда он сел на водительское место, запах зелени и свежести накрыл меня с головой. В нем не было привкуса спирта или масла как в любых духах и одеколонах, это был словно его собственный запах. И гарь, да. Тревожная нотка, опасная, будоражащая.
— Пристегнись, — бросил красавец, не глядя на меня, и я вынужденно перестала пускать на него слюни, копаясь с ремнем.
Машина так мягко сорвалась с места, что я поняла, что мы едем, только когда ветер взметнул мои волосы.
Он разгонялся — впереди была совершенно пустая дорога и только светофоры могли помешать этой роскошной машине показать себя в деле. Но и они были благосклонны.
— Меня зовут… — начала я, но хозяин машины стремительным движением положил пальцы на мои губы.
Он отвернулся от дороги, чтобы посмотреть на меня и мягко, но с ехидной улыбкой сказать:
— Удиви меня…
Вот блин.
Машина тем временем летела все быстрее. Становилось неуютно. Но как только он убрал пальцы от моих губ — и вовремя, мне уже хотелось их облизывать — я закончила:
— …Отрада. Меня зовут Отрада.