– Теперь ты возбуждена и прагматична.
– Да. Это официально делает меня взрослой?
– Боюсь, что так. Вот что творит вино.
Хэлли поникла и глубоко вздохнула.
– Хорошо. Что ж, он здесь только для того, чтобы написать книгу, и он снова уедет. Я просто буду нагло ходить на любые будущие свидания. И когда он уедет, заставлю себя перестать сравнивать всех с ним…
– Ты имеешь в виду сравнивать Оуэна, да? – Лавиния отправила в рот креветку. – Дай ему зеленый свет, и по осени станешь невестой, если это то, чего ты хочешь. Этот мужчина от тебя без ума.
У Хэлли зарождалось чувство вины.
– Вот почему мой долг перед ним – или любым другим мужчиной, которого я могла бы встретить в будущем, – не зацикливаться на нелепой влюбленности. Она слишком затянулась.
Лавиния поджала губы и принялась накручивать макароны на вилку.
– С другой стороны…
– О нет. Только не говори мне «с другой стороны».
– С другой стороны, тебе стоит действительно убедиться, что между вами ничего нет. Между тобой и мистером Восом. Ты вся горишь из-за телефонного розыгрыша. Представь, если бы ты действительно поцеловала этого сукина сына.
Хэлли вздохнула.
– Поверь, я об этом думала.
Лавиния откинулась на спинку стула и пристроила бокал с вином на набитый макаронами живот.
– Напиши ему письмо от тайной поклонницы или что-то в этом роде. Выпусти эту тоску из своей груди, прежде чем пойдешь с Оуэном к алтарю, держа в руках букет невесты.
Хэлли рассмеялась, стараясь не показать, как сильно забилось ее сердце из-за этих четырех маленьких слов. Письмо от тайной поклонницы. Внутри нее проснулся романтик, в глазах замерцали звезды. Боже, какой уникальный шанс, не рискуя смутиться, выразить чувства, которые она полжизни носила в себе.
– И где мне оставлять письма?
Лавиния хмыкнула.
– Он каждый день бегает по городу. Пробегает мимо магазина пончиков в два одиннадцать, как по маслу. И срезает путь на углу «Виноградной лозы» и «Кэннона». Никто другой не использует эту тропинку, потому что она ведет к усадьбе Восов. Ты могла бы найти пенек или что-нибудь еще, чтобы… – Подруга выпрямилась на стуле. – Ты ведь не принимаешь это всерьез, не так ли?
– Нет. – Хэлли так сильно замотала головой, что несколько прядей упали ей на глаза, заставив ее отбросить их обратно. – Конечно, нет.
– Язык мой – враг мой, – вздохнула Лавиния. – Не стоит усложнять. Просто скажи мужчине, что он тебе нравится, и посмотри, что будет. Или это слишком просто?
– Считаешь, что открыть чувства, накопившиеся за пятнадцать лет, при личной встрече легче?
– Хорошо, не легче. Технически не легче, но… – Лавиния медленно поставила свой бокал, явно пытаясь собраться с мыслями. – Послушай, я знаю, что подталкивала тебя к тому, чтобы снова увидеть его. Но, Хэлли, я хочу, чтобы ты остановилась и подумала, прежде чем ввязываться в неприятности. Ты знаешь, я тебя до смерти люблю, но… – Она сделала паузу. – С тех пор как мы потеряли Ребекку, ты стала немного быстрее сеять хаос там, где в этом нет необходимости.
Хэлли кивнула. И продолжала кивать до тех пор, пока у нее не заболела шея.
Когда Хэлли росла в разъездах с матерью, она чувствовала себя игровым автоматом. Брось монетку, потяни за рычаг и выбери новое приключение. Новую личность. Начни с чистого листа. Ее мать была переменчивой, как ветер, и возила Хэлли с собой, придумывая новые истории, новые личности ради забавы.
Хэлли помнила то зудящее чувство перед тем, как мать нажимала на метафорический рычаг, и это было подозрительно похоже на ее нынешнее беспокойное состояние. Состояние, в котором она пребывала с января. И постоянное, свободное от ограничений передвижение было единственным способом подавить его. Или, скорее, проигнорировать.
– Спасибо за откровенность, – сказала она наконец ждущей ответа подруге.
Лавиния потянулась через стол, чтобы положить свою руку поверх руки Хэлли.
– Давай оставим в покое эту чушь с написанием писем, хорошо?
– Я прочитала эту историю и спрятала ее, – сказала Хэлли, решительно игнорируя возбуждение. – Плохая идея.
– Спасибо, черт возьми, – Лавиния подняла бокал с вином.
Хэлли потянулась за своим бокалом и обнаружила, что он пуст. Сморгнув увеличивающееся пятно, она налила себе еще один бокал. Последний, поклялась она.
Она рассеянно задалась вопросом, до которого часа работает в эти дни магазин канцелярских товаров.