В последующие месяцы для «исправления ненормальной кадровой ситуации» под надзором ЦК прошла так называемая аттестация руководящих сотрудников академических учреждений. Отчитываясь 3 января 1948 г. о ее результатах, академик-секретарь АН СССР Н.Г. Бруевич, среди прочего, сообщил секретарю ЦК А.А. Кузнецову:
«В национальном составе заведующих отделами, лабораториями и секторами произошли следующие изменения. До аттестации русские составляли 73,6 %, после — 80 %). Процент украинцев и армян остался без изменений. Наибольший процент евреев среди заведующих отделами до аттестации был в отделении экономики и права — 58,4 %, после аттестации процент в отделении снизился до 18 %. По отделению химических наук евреи составляли до аттестации 33 %, после — 16,2 %. По отделению физико-математических наук в результате аттестации их процент снизился с 27,5 % до 21,7 %, по отделению технических наук — с 25 % до 16 %»[1260].
Через несколько месяцев академическое начальство еще раз проинформировало ЦК, на сей раз о «проведенных мероприятиях по улучшению подготовки научных кадров», проиллюстрировав отчет для пущей наглядности цифровыми данными о сокращении численности евреев среди аспирантов и докторантов научных учреждений АН СССР: с 317 человек (17,6 %) на 1 января 1947 г. до 132 человек (9,1 %) на 1 мая 1948 г.[1261]
Однако такие «жертвоприношения» отнюдь не умилостивили Старую площадь. 11 марта 1949 г. за «провалы» в кадровой работе академик Н.Г. Бруевич[1262] был отправлен в отставку, а ставшая вакантной должность академика-секретаря АН СССР была упразднена. Вместо нее создается целый ученый секретариат президиума АН СССР, которому помимо контроля за выполнением плана научно-исследовательских работ, проводимых академическими институтами, поручили заниматься подбором, расстановкой и проверкой кадров. Для руководства новой структурой был учрежден пост главного ученого секретаря, который занял А.В. Топчиев, специалист по химии, ранее заместитель министра высшего образования СССР. Его, занявшего ключевую в АН СССР должность, на прошедших вскоре внеочередных выборах производят в действительные члены АН СССР, а в 1950-м делают лауреатом Сталинской премии. По характеристике общавшихся с ним коллег, это был один из тех функционеров, которые не за страх, а за совесть внедряли в жизнь «сталинские методы управления». Это не означает, однако, что вся его деятельность в академии свелась к примитивному «тащить и не пущать». По тем же отзывам, Топчиев, будучи, что называется, образцовым чиновником, довольно оперативно и четко решал вопросы организационно-кадрового и материального обеспечения развития науки. Объективно оценивая личность Топчиева, нельзя не заметить печати двойственности почти на всем, к чему он имел отношение по роду своих профессиональных занятий. Суть этой амбивалентности состояла в том, что, будучи как руководитель науки заинтересованным в ее поступательном развитии, он, с одной стороны, разумеется, старался по мере сил и возможностей защитить ее кадровый потенциал от воздействия репрессивной системы. Но, с другой, являясь частью этой системы, должен был, подчиняясь логике ее существования, соучаствовать в периодических расправах как над отдельными специалистами, так и целыми научными направлениями и школами. В такие моменты Топчиев, да и сам глава академии СИ. Вавилов, старались действовать по принципу «наименьшего зла». Ради сохранения целого они вынуждены были поступаться частью. Таков был единственно возможный компромиссный способ внутриноменклатурного выживания более или менее порядочных людей, другого, к сожалению, не существовало.
Для оперативного контроля ЦК за общей кадровой ситуацией в АН СССР и персонально над Топчиевым тогда же, в начале 1949-го, в состав ученого секретариата был введен Ю. Жданов, который оставался ученым секретарем президиума академии вплоть до 28 мая 1952 г. По его настоянию в декабре 1950 года «за неудовлетворительное руководство делом подбора и расстановки кадров в научных учреждениях Академии наук» получил расчет начальник управления кадров АН СССР П.А. Борисов. Перед этим Ю. Жданов представил Суслову обстоятельную записку о «засоренности» евреями кадров в ряде важнейших академических исследовательских центров — институтах точной механики и вычислительной техники, физической химии, физических проблем, физическом им. Лебедева, экономики[1263].
1262
Весной 1950 года по информации Абакумова, отмечавшего значительную концентрацию специалистов еврейского происхождения в секретном Институте точной механики и вычислительной техники АН СССР, Бруевича отстранили от исполнения обязанностей его директора[1663].
1263
Там же. — Оп. 3. — Д. 1074. — Л. 63. Д. 1094. — Л. 93. Оп. 119. — Д. 183. — Л. 184–186. Оп. 132. — Д. 276. — Л. 11–19. Фриш С.Э. Сквозь призму времени. — М.: Политиздат, 1992. — С. 342–344.