Выбрать главу

Еще более значительные изменения произошли в руководстве Министерства высшего образования СССР, которое хотя и проводило начиная с мая 1948 года периодические кадровые фильтрации в вузах страны, но без того энтузиазма, на который рассчитывали на Старой площади. Ответственность за такое «нерадение» была возложена на «либерального» С.В. Кафтанова[1264], которого 8 февраля 1951 г. на посту министра сменил жесткий и ловкий приверженец Т.Д. Лысенко В.Н. Столетов, возглавлявший до этого Тимирязевскую сельскохозяйственную академию, а потом успевший еще побывать в кресле заместителя министра сельского хозяйства СССР по науке[1265].

Такого рода «укрепление» руководства академической науки и высшего образования страны в сочетании с усилением контроля со стороны ЦК за «кадровой ситуацией» в этих сферах способствовало тому, что так называемое национальное регулирование, проводимое в них первоначально от случая к случаю, от кампании к кампании, с начала 1951 года приобретает систематический, рутинный характер. Тому же содействовала и введенная с середины 1950 года ежегодная кадровая отчетность всех ведомств перед ЦК. Вот бесстрастные цифры из этой отчетности, более или менее объективно характеризующие кадровую политику, практиковавшуюся тогда властью применительно к академической науке[1266]:

Категории научных сотрудников Количество научных сотрудников в системе АН СССР (в абсолютных цифрах и процентах)

всего русских евреев
1950 г. 1952 г. 1950 г. 1952 г. 1950 г. 1952 г.
Академики 133(100 %) 117(100 %) 106(79,7 %) 93(79,5 %) 11(8,3 %) 10(8,5 %)
Члены-корреспонденты 245(100 %) 233(100 %) 184(75,1 %) 176(75,5 %) 37(15,1 %) 35(15,0 %)
Доктора наук 941(100 %) 1061(100 %) 705(74,9 %) 806(75,9 %) 147(15,6 %) 142(13,3 %)
Кандидаты наук 2849(100 %) 3662(100 %) 2080(73,0 %) 2703(73,8 %) 428(15,0 %) 473(12,9 %)
Сотрудники без ученых степеней 3415(100 %) 4488(100 %) 2663(77,9 %) 3677(81,9 %) 365(10,7 %) 343(7,6 %)
Итого научных сотрудников 7583(100 %) 9561(100 %) 5738(75,7 %) 7455(78,0 %) 988(13,0 %) 1003(10,5 %)

И хотя, обладая сведениями всего за двухлетний период, трудно проводить полноценный анализ динамики национального состава академических научных кадров, тем не менее и они позволяют сформулировать некоторые выводы. Во-первых, данные таблицы о количестве кандидатов наук и научных сотрудниках без ученой степени свидетельствуют о существенном количественном притоке русской молодежи в науку, что особенно рельефно выделяется на фоне аналогичных показателей по евреям. Тем самым косвенно подтверждается то, что именно в эти годы власти жестко ограничили прием евреев в научные учреждения и аспирантуры при них. Во-вторых, зафиксированные в таблице изменения относительной численности высоко-квалифицированных научных сотрудников (от докторов до академиков) еврейского происхождения если и отражают тенденцию к ее понижению, то в общем-то незначительному, и тем более не говорят об их массовом вымывании из науки. Так как прагматик Сталин относился к научно-кадровому потенциалу как к живому капиталу страны, можно заключить, что гонения на евреев в науке выразились в основном в том, что те целенаправленно устранялись в первую очередь с руководящих административных постов, но продолжали в большинстве своем работать по специальности в том или ином академическом учреждении. В конце 40 — начале 50-х годов именно по такой схеме складывались судьбы академиков и членов-корреспондентов из числа евреев, многим из которых пришлось распрощаться с директорскими креслами в академических институтах. Впрочем, за теми из них, кто даже оказывался тогда полностью не у дел, сохранялись довольно солидные академические материальные льготы и привилегии, что, несомненно, помогало государству камуфлировать проводимую им антисемитскую политику.

вернуться

1264

Есть свидетельство, что непосредственным поводом к смещению Кафтанова послужила его хвалебная статья по случаю 70-летнего юбилея К.Е. Ворошилова, в которой утверждалось; что тот вместе с Лениным был одним из основателей партии большевиков. Когда об этих «заслугах», приписанных задним числом его верному, но весьма недалекому соратнику, стало известно Сталину, тот вроде бы воскликнул: «Да он и политграмоты не знает!». Неумная лесть Кафтанова до того возмутила Сталина, считавшего даже малейшее отступление от созданной им «канонической» истории партии чуть ли не государственным преступлением, что тот распорядился немедленно гнать его из министров[1664].

вернуться

1265

РГАСПИ. — Ф. 17. — Оп. 3. — Д. 1087. — Л. 39.

вернуться

1266

Там же. — Оп. 132. — Д. 332. — Л. 98. Оп. 133. — Д. 252. — Л. 58.