Курс на устранение евреев из руководящих структур академической науки в наибольшей степени стал проявляться в 1949 году. Так, 18 июня по решению секретариата ЦК перестал быть директором Института физической химии А.Н. Фрумкин, который до разгона ЕАК состоял в его президиуме[1267]. Отставка академика мотивировалась тем, что он «допускал ошибки антипатриотического характера» и при приеме на работу «руководствовался не государственными интересами, а подбирал и расставлял кадры по признаку семейственности, что вызвало засорение института чуждыми людьми». В ноябре следующего года та же участь постигла родоначальника одной из основных школ советской физики академика А.Ф. Иоффе, возглавлявшего с момента основания в 1918 году Физико-технический институт в Ленинграде. Перед этим он был вызван в президиум АН СССР. После состоявшейся там длительной аудиенции у президента АН СССР С.И. Вавилова Иоффе сразу же написал заявление об отставке. Сложив с себя административные полномочия, старый профессор, видимо, испытал некоторое облегчение. Сосредоточившись исключительно на научных исследованиях (благо это не запрещалось), он, по крайней мере, теперь мог не скрывать своего национального происхождения, записывая себя в анкетах русским, как это делал начиная с 1948 года под воздействием нараставшей в стране антиеврейской истерии[1268]. С подобными печальными примерами чистки в высших академических сферах читатель еще неоднократно столкнется в нижеследующем материале, посвященном положению дел в отдельных областях науки.
ФИЛОСОФИЯ.
В продолжавшемся и после войны противоборстве на «философском фронте» двух группировок, одна из которых условно возглавлялась Г.Ф. Александровым, а другая — М.Б. Митиным, последняя одержала две крупные победы. Первую — летом — осенью 1947 года, когда в ходе философской дискуссии Александров был раскритикован Ждановым и изгнан из ЦК. Правда, его, вроде бы допустившего крупные ошибки в вопросах философии, назначили тогда почему-то директором Института философии АН СССР. Второй победой можно считать произошедший спустя год погром в биологической науке, учиненный на августовской сессии ВАСХНИЛ покровителем Митина академиком Т.Д. Лысенко, которого тот поддержал еще в 1939-м в ходе дискуссии по вопросам генетики и селекции. Поскольку за спиной Лысенко стоял сам Сталин, то с осени 1948 года Митину также стали покровительствовать глава Отдела пропаганды и агитации ЦК Шепилов и заведующий сектором Агитпропа Ю.А. Жданов, ставший в 1949-м зятем вождя. Из чиновников номенклатурным уровнем пониже Митину симпатизировал министр высшего образования СССР С.В. Кафтанов. В научном мире сторонниками Митина были такие же, как он сам, ортодоксы-догматики от сталинского марксизма, сделавшие вместе с ним карьеру на философских погромах начала 30-х годов. Это близкий ему с молодых лет член-корреспондент АН СССР П.Ф. Юдин, работавший теперь главным редактором издававшейся в Бухаресте коминформовской газеты «За прочный мир, за народную демократию!», а также специалист по марксистской «натурфилософии», член-корреспондент АН СССР А.А. Максимов, которого в феврале 1949 года назначат заведующим кафедрой философии естествознания МГУ. К тому же руководивший с 1943 года в том же университете кафедрой диалектического и исторического материализма профессор З.Я. Белецкий, несмотря на прежние разногласия с Митиным, как бы вынужденно превратился в его союзника. Возможно, это произошло вследствие инстинктивного чувства самосохранения, способствовавшего коллективному сплочению представителей гонимой национальности перед лицом травли «антипатриотов», принимавшей все более антиеврейский характер.
1267
Фрумкин именно «состоял» в президиуме ЕАК, или, точнее, числился в нем, так как, по показаниям Лозовского следствию, не только не принимал участия в его заседаниях, но и ни разу не бывал в самом здании ЕАК. Это обстоятельство, наряду со значимостью для государства его научных знаний, видимо, помогло ему избежать репрессий.
1268
Там же. — Оп. 118. — Д. 443. — Л. 33–41. Оп. 119. — Д. 138. — Л. 30, 34. Фриш С.Э. Указ. соч. — С. 365.