Повальная чистка в отрасли началась с колыбели советского авиастроения — Центрального аэрогидродинамического института им. Н.Е. Жуковского. Комиссия ЦК, проводившая там проверку в мае 1950 года, доложила руководству:
«На ряде важнейших участков ЦАГИ находятся люди, которых по политическим соображениям следовало бы заменить. Они группируют вокруг себя лиц одной национальности, насаждают нравы восхваления друг друга, создавая ложное мнение о незаменимости, протаскивая «своих людей» на руководящие должности».
Чтобы не возникло сомнений, о ком идет речь, к записке, адресованной Маленкову, авторы приложили список сотрудников еврейского происхождения, подлежащих немедленному увольнению из института. Таковых оказалось около 60. Все они имели родственников за границей, главным образом в США. Один из руководителей ЦАГИ, А.А. Дородницын, пытался как-то защитить наиболее талантливых специалистов, включенных в этот «черный список». Однако его ходатайства были встречены комиссией в штыки, а ее председатель тет-а-тет разъяснил ему, что надо бороться с «пятой колонной». Видимо, за недостаточную борьбу с этой «опасностью» 2 июня секретариат ЦК наложил строгие взыскания на заместителя министра авиационной промышленности по кадрам С.И. Афанасьева и начальника ЦАГИ С.Н. Шишкина, которого месяца через три после этого вообще убрали из института[1373].
Подобные проскрипционные списки составлялись и в других научно-исследовательских институтах отрасли, скажем, во Всесоюзном институте авиационных материалов (ВИАМ), где одномоментно изгнали 18 человек. А в Центральном институте авиационного моторостроения (ЦИАМ) чистку начали со снятия его начальника В.И. Поликовского. В Летно-исследовательском институте (ЛИИ) был отстранен от полетов на опытных самолетах известный летчик-испытатель М.Л. Галлай. Но наиболее изощренной кадровой проверке подверглись сотрудники сверхсекретного научного центра авиастроения — НИИ-1 (Научно-исследовательского института реактивной авиации), откуда были изгнаны заместитель руководителя этой организации по науке Г.Н. Абрамович и ряд других ведущих специалистов еврейского происхождения[1374].
Как всегда, не осталось в стороне и МГБ. Еще 3 августа 1949 г. люди с Лубянки арестовали директора московского авиазавода № 339 И.И. Штейнберга, которого потом нещадно пытали. Через несколько месяцев у руководства госбезопасности, видимо, возник соблазн сфабриковать крупномасштабный сионистский заговор в центральном аппарате управления отраслью. На роль его предводителя был намечен заместитель министра авиационной промышленности по снабжению С.М. Сандлер. 8 января 1950 г. он был представлен в записке заместителя министра госбезопасности С.И. Огольцова в ЦК как руководитель, целенаправленно «засоряющий» кадры военно-промышленного ведомства. Однако плану «органов» не суждено было сбыться, так как у Сандлера оказались влиятельные покровители. Со времен войны его хорошо знал Маленков, курировавший в ГКО самолетостроение. На дружеской ноге Сандлер был с И.Ф. Тевосяном, который в 1920 году в Баку принимал его в партию. Там же он познакомился с Берией, с кем особенно сблизился летом 1948 года, когда был прикомандирован в течение двух месяцев к возглавлявшемуся им Специальному комитету при Совете министров СССР. Тогда Сандлер руководил изготовлением алюминиевых труб для сооружавшегося в Челябинской области первого промышленного атомного реактора. После успешного испытания атомной бомбы в августе 1949-го Сандлера наградили орденом Ленина. Все это и спасло потом его от ареста. Тем не менее 4 июля 1950 г. постановлением политбюро он был лишен должности заместителя министра и низведен до уровня начальника небольшого филиала ВИАМ[1375].
Поняв, что Сандлер ему не по зубам, Абакумов все же не успокоился, а избрал другую жертву. 18 октября по его распоряжению 5 управление МГБ арестовало начальника финансового управления Минавиапрома И.Е. Хавина. Еврей, в 1918–1919 годах состоявший в Бунде, к тому же потом учившийся вместе с будущим «врагом народа» Н.А. Вознесенским в Институте красной профессуры, он также годился на главную роль в сценарии о сионистском заговоре в штабе авиаиндустрии. Однако и тут МГБ ждала неудача. На допросах Хавин держался стойко и мужественно. На вопрос следователя, выказывал ли Сандлер националистические настроения, он ответил: «Никогда и никаких националистических разговоров у меня с Сандлером не было, и националистических высказываний я от него не слышал». Поняв, что большего от Хавина не добьешься, МГБ оформило ему через Особое совещание наказание в виде десяти лет лагерей «за участие в антисоветской организации и проведение вредительства в авиационной промышленности»[1376].
1373
РГАСПИ. — Ф. 17. — Оп. 118. — Д. 908. — Л. 45–51. Оп. 119. — Д. 75. — Л. 63. Гродзовский Г.Л. Кто рвется к власти // Молодая гвардия. — 1990. — № 5. — С. 257.