Уже после смерти Сталина, 20 марта 1953 г., Марию Вейцман заставили признать, что «в своей озлобленности на советскую власть и ее вождей она дошла до того, что злорадствовала по поводу смерти Жданова… и высказывала пожелания смерти Сталина». Однако 12 августа того же года узницу все же выпустили на свободу, амнистировав по указу президиума Верховного Совета СССР от 27 марта 1953 г.[1444].
ПРОПАГАНДИСТСКОЕ СОПРОВОЖДЕНИЕ.
Предавая всеобщей гласности «дело врачей», Сталин преследовал главным образом цель инициировать подготовку общественного мнения к будущему публичному процессу. Ведь сообщение ТАСС от 13 января заканчивалось весьма красноречивой фразой о том, что «следствие будет закончено в ближайшее время». В реализации этого замысла вождь опирался прежде всего на партийно-пропагандистский аппарат, руководство которого было им в значительной мере обновлено после XIX съезда КПСС. 20 октября 1952 г. он провел заседание президиума ЦК с приглашением ответственных работников «идеологического фронта». Для «укрепления» этого «ответственного участка работы» Сталин предложил создать постоянную комиссию при президиуме ЦК по идеологическим вопросам под председательством Д.Т. Шепилова, накопившего богатый опыт организации массовых пропагандистских кампаний в период борьбы с космополитизмом. На том же заседании Сталин подверг острой критике редактора «Правды» Л.Ф. Ильичева, и примерно через месяц Шепилову были переданы и бразды правления центральным печатным органом партии. «Теоретической» базой идеологической комиссии стал журнал «Коммунист», который возглавил член комиссии[1445] и заведующий отделом философских и правовых наук и вузов ЦК Д.И. Чесноков.
Необходимость агитпроповской реорганизации Сталин тогда же мотивировал необходимостью подготовить «достойный ответ» американцам, которые «хотят себе подчинить все»[1446]. Показательно, что именно в октябре 1952-го по требованию Москвы из СССР был отозван американский посол Д. Кеннан, которому Кремль вменил в вину враждебные выпады в адрес Советского Союза. А вообще-то этот виток напряженности в советско-американских отношениях возник годом ранее, когда президент Трумэн подписал «Закон о взаимном обеспечении безопасности», предусматривавший специальное ассигнование в сумме 100 млн. долларов на организацию подрывной деятельности против СССР и стран Восточной Европы. Не случайно, думается, в статье «Правды» от 13 января 1953 г. «врачебный заговор» в СССР прямо увязывался с реализацией американцами этого закона, а в сообщении ТАСС об аресте «группы врачей-вредителей» прямо говорилось о том, что «большинство участников террористической группы (Вовси М.С., Коган Б.Б., Фельдман А.И., Гринштейн А.М., Этингер Я.Г. и др.) были связаны с международной еврейской буржуазно-националистической организацией «Джойнт», созданной американской разведкой якобы для оказания материальной помощи евреям в других странах». При этом уточнялось:
«На самом деле эта организация проводит под руководством американской разведки широкую террористическую и иную подрывную деятельность в ряде стран, в том числе и Советском Союзе».
Наряду с Шепиловым ведущую роль в организации пропагандистской атаки на общество в связи с «делом врачей» играл Н.А. Михайлов[1447], назначенный в октябре 1952 г. секретарем ЦК и заведующим Отделом пропаганды и агитации ЦК. Этот чиновник даже на общем сером фоне партийной иерархии выделялся своей интеллектуальной ограниченностью, помноженной на гипертрофированную амбициозность. Нерешительный и слабовольный в обычной жизни, он был «под каблуком» у честолюбивой и властной супруги, Раисы Тимофеевны, которая открыто и бесцеремонно манипулировала и помыкала мужем, как, впрочем, и его подчиненными. Впрочем, благоволение аппаратной фортуны к таким, как Михайлов, было вполне закономерным явлением для сталинской эпохи. Ключевым пунктом в биографии этого малообразованного и недалекого партфункционера, начавшего свою трудовую деятельность чернорабочим, стало то, что в самый разгар кровавых предвоенных чисток он возглавил ЦК комсомола, негласно считавшийся самой аморальной школой советского карьеризма. В послевоенное время Михайлов активно включился в борьбу с «безродным космополитизмом». Документы, направленные им в то время в ЦК ВКП(б), носили откровенно антисемитский характер. Это обстоятельство, скорее всего, и предопределило кадровый взлет Михайлова на XIX съезде партии, что позволило ему вплоть до смерти вождя пребывать в высшем эшелоне партийной бюрократии.
1444
РГАСПИ. — Ф. 82. — Оп. 2. — Д. 1195. — Л. 1–4. РГАНИ. — Ф. 89. — Оп. 18. — Д. 23. — Л. 1–3.
1445
В состав комиссии вошли также секретари ЦК М.А. Суслов и Н.А. Михайлов, а также П.Ф. Юдин и заведующий отделом экономических и исторических наук и вузов ЦК А.М. Румянцев.
1447
В бытность Михайлова во второй половине 50-х годов министром культуры в кругах интеллигенции о нем каламбурили: «Бойся не министра культуры, а культуры министра».