Будучи типичным выскочкой и калифом на час, бывший комсомольский лидер стремился во всем угодить своему всевластному покровителю и потому основательно подготовился к кампании травли врачебной элиты. Возглавляемый им Агитпроп ЦК направил 12 января 1953 г. в редакции ведущих газет и журналов указание о подготовке срочной публикации соответствующих пропагандистских материалов по «делу врачей». В этой директиве, не мудрствуя лукаво, почти дословно повторялись установки печально знаменитого февральско-мартовского пленума ЦК ВКП(б) 1937 года[1448]. Когда 13 января руководство Главлита обратилось в Агитпроп за санкцией на изъятое из библиотек и книготорговой сети медицинских трудов арестованных врачей и книги М.Б. Загорского «Михоэлс», на Старой площади сочли такой подход «либеральным». Подведомственный Михайлову аппарат доложил тогда своему шефу, что «следовало бы в приказе Главлита указать на необходимость изъятия всех произведений врачей-вредителей и всех работ Михоэлса независимо от их тематики…»[1449].
Стремясь во что бы то ни стало утвердиться на кремлевском олимпе, Михайлов использовал любой подходящий случай для прокламирования своей погромной позиции. Выступая 21 января 1953 г. на традиционном заседании, посвященном очередной годовщине смерти Ленина, он процитировал наверняка принадлежащие Сталину слова из правдинской передовицы:
«Но у нас еще сохранились пережитки буржуазной идеологии, пережитки частнособственнической психологии и морали — живые люди (выделено в тексте. — Авт.), скрытые враги нашего народа. Эти скрытые враги, поддерживаемые империалистическим миром, вредили и будут вредить нам впредь. Именно об этом убедительно говорит дело врачей-вредителей — подлых шпионов и убийц, спрятавшихся под маской врачей, продавшихся рабовладельцам-людоедам из США и Англии»[1450].
Видимо, это стремление превратить как можно больше «живых людей» в мертвых врагов и подвигло Михайлова на широкое пропагандирование «подвига» Лидии Тимашук. Буквально за несколько часов имя доселе мало кому известного скромного врача узнала вся страна. Это произошло после того, как 20 января она была приглашена в Кремль и Маленков передал ей благодарность Сталина за проявленное в 1948 году «большое мужество», когда, «вступив в противоборство с видными профессорами, лечившими Жданова… отстаивала свое врачебное мнение в отношении больного». На следующий день в газетах был помещен указ президиума Верховного Совета СССР, гласивший:
«За помощь, оказанную правительству в деле разоблачения врачей-убийц, наградить врача Тимашук Лидию Федосеевну орденом Ленина»[1451].
Нечто похожее уже происходило в начале 1937 года, когда Сталин использовал в пропагандистских целях другой одушевленный «винтик». Тогда на февральско-мартовском пленуме ЦК он поблагодарил такого же «маленького человека» — П.Т. Николаенко, рядовую агитпроповку с Украины, за помощь партии в борьбе с «засильем троцкистских вредителей», которое обнаружилось в ближайшем окружении расстрелянного вскоре секретаря ЦК КП(б) Украины П.П. Постышева. Потом, правда, Николаенко признали душевнобольной.
Выполняя социальный заказ режима, печать и радио принялись внедрять в общественное сознание образ национальной героини, новоявленной Орлеанской девы, разрушившей козни темных сил и спасшей страну и ее руководителей от нависшей над ними смертельной опасности. Наибольшую ретивость в сотворении нового народного кумира выказала журналистка О.И. Чечеткина. Свою карьеру она начинала под руководством Михайлова в ЦК ВЛКСМ. Затем перешла на работу в «Комсомольскую правду», а оттуда в марте 1949-го — в редакцию «Правды», где ее назначили редактором отдела иностранной информации. Часто выезжая за границу, Чечеткина была, что называется, «на крючке» у советских спецслужб, которые знали о ней буквально все, вплоть до ее интимных отношений с членом национального бюро Союза республиканской молодежи Франции Жаном Л., с которым та познакомилась в 1946 году, приехав в Париж как представитель Антифашистского комитета советской молодежи во Всемирной федерации демократической молодежи[1452].
20 февраля «Правда» опубликовала статью Чечеткиной «Почта Лидии Тимашук», в которой прославление «простой труженицы» достигло апогея:
1449
ГАРФ. — Ф. 9425сч. — Оп. 1. — Д. 830. — Л. 1. Московский комсомолец. — 1998. — 10 янв.
1452
Роман между советской журналисткой и сыном французского шахтера протекал так бурно, что слухи о нем очень быстро достигли ушей крупных чиновников на Старой площади в Москве. Правда, Чечеткина особенно и не скрывала своего увлечения, открыто заявляя перепуганному такими вольностями начальству, что хочет выйти замуж за Жана Л. В сентябре 1947 года она даже напишет в Москву: «Я люблю этого человека (Жана Л. — Авт.) так, как можно любить один раз в жизни…». Однако на пути этого, видимо, искреннего и взаимного чувства оказалось тогда непреодолимое препятствие — указ Сталина от 15 февраля 1947 г., запрещавший браки советских граждан с иностранцами. Несмотря на отчаянные просьбы Чечеткиной продлить командировку, она срочно была отозвана в Союз и переведена на другую работу. Размышляя над этой печальной романтической историей, приходится сожалеть, что государство, ограничивая своим гражданам свободу любить, взамен навязывало им зачастую лишь ненависть.