Я скоро свихнусь, вне всяких сомнений...
Я не рассказала Насте о сути нашего с Владом соглашения.
Лучше ей не знать всех подробностей, иначе та порвет моего босса на британский флаг, узнав, что нас теперь скрепляет договор. Я ограничилась лишь легендой о том, что он на добровольных началах решил оказать нам помощь с жильем. По факту так и получается — жилье взамен на просьбу.
В глазах моей подруги Влад значительно продвинулся в "рейтинге потенциальных отцов" для Алисы. Теперь он представляет собой благородного рыцаря в блестящих доспехах, а в моих же глазах он как был эгоистом, так эгоистом и остался. Как был чудаком на букву "м", им и остается по сей день...
Как у него только язык повернулся — предложить подобное той, которая грезила мечтами создать с ним большую и дружную семью.
Мечта идиота сбылась, только вот с опозданием, небольшой погрешностью в виде договора о неразглашении и быстротечностью, ведь через каких-то пару дней наша мнимая семейная идиллия обратится в пыль...
После обеда мы загружаем "Марковыча" в Настину машину. Подруга уезжает по своим делам, а мы с Алисой возвращаемся в офис, где царит непривычная тишина.
— Дочь, так и о чем ты разговаривала с Владиславом Марковичем? — выпытываю я из нее, с опаской поглядывая на дверь, где скрывается генеральный.
Алиса увлечена разглядыванием подаренного им букета. Склонившись над ведром, она нюхает прекрасные бутоны и отстраненно при этом отвечает:
— Он спрашивал, участвовала ли я в садике в сценках.
— А ты что ответила?
— Сказала правду.
— Ты сказала, что была деревом в спектакле?
— Угу, и дядя Влад, сказал, что этого достаточно, чтобы заполучить главную роль в его спектакле.
Хитрый жучара.
От этого "дядя Влад" все кости ходуном ходят. Более того, я начинаю переживать о том, что этот обман для Алисы тоже не пройдет бесследно.
А что, если она привяжется к Владу?
Теоретически такое ведь возможно. Она же еще совсем ребенок. Наивная и частая душа, которая верит в добрые сказки больше, чем маме.
Для них любой человек, преподносящий подарки, автоматически приравнивается к Деду Морозу. А между Дедом Морозом и Владом огромная пропасть, если не больше. Один из них наивная выдумка, а другой большой выдумщик, лишенный всякого стыда.
— Мам, это же круто! Я буду актрисой! — театрально провозглашает Алиса.
Она как заведенная хлопает в ладоши и радостно вертится вокруг себя, теребя подол своего платьишка.
— Да уж. Алиса — актриса. Круче и быть не могло, — выдыхаю я, пальцем удерживая слезинку у ресниц.
В груди переворачивается все, ухает и вновь поднимается. Поджилки вибрируют и предчувствие дурное не дает мне покоя еще со вчерашнего дня, что в совокупности мешает мне в полной мере разделить искреннюю радость с дочуркой.
— Мам, ну ты чего? Все будет хорошо, я справлюсь.
Она подлетает ко мне и заключает в медвежьи объятия. Подбадривает и вселяет в меня уверенность. Моя любимица всегда придает мне сил, что бы вокруг ни происходило.
— Знаю, солнышко. Ты же у меня умница, — шепчу ей в ответ и целую в макушку.
Я устраиваюсь в кресле. Своими пальцами зарываюсь в распущенном шелке ее русых волос, вдыхаю родной сладковатый аромат, способный враз усмирить собственную мнительность. Развернув Лисичку спиной к себе, я достаю из сумки резиночку, и, чтобы немного унять свои нервы, принимаюсь плести ей косу.
— А еще дядя Влад сказал, что я могу попросить за эту роль все, что захочу, — вкрадчиво она продолжает и разворачивает голову вполоборота, мешая мне сделать ровный пробор. В итоге я решаю обойтись простым хвостиком. — Все-все-все, понимаешь?
Расческа зависает над головой Алисы, и сама я замираю. Стоит только представить, что может таиться под "все-все-все" в понимании моей пятилетней дочери, как меня одолевает оторопь и мысли вскачь разбегаются по разным уголкам сознания.
— И-и-и... что же ты у него попросила?
— Отравить нас на "Мандивы", — невольно исковеркав слово, праздно она произносит. — Ты же говорила, что хочешь в отпуск, а я тебе его устроила!
Вот те раз... Хоть стой, хоть падай. Моя дочь оказалась малолетней вымогательницей...
— На Мальдивы? — переспрашиваю глухо, затягивая хвост резиночкой.
— Ой, да какая разница! — отмахивается она. — Главное, что он согласился. Морковыч сказал, что после спектакля мы втроем поедем на Мандивы.
— Втроем? — подпрыгиваю я с места. — Хочешь сказать, он тоже с нами отправится?