У меня то и дело проскальзывало.
Это сейчас он Владислав Маркович, а раньше был для меня просто "Владом".
— Вообще-то это барахло, как вы выразились, — наши вещи, — с оскорбленным видом отвечаю. — Нас сегодня выселили и мы с Алисой переезжаем.
— Что, прям сюда? — округляет он глаза, пальцем обводя периметр кабинета.
— Нет, как вы могли подумать такое? Я пока еще не знаю точно куда, — распинаюсь перед ним не понятно зачем. — Я только планирую заняться поиском квартиры.
— Это в рабочее время вы планируете заняться поиском?
— Нет! — закипаю я. — Во время обеда. У меня же есть обед, как и у вас.
Владислав Маркович приподнимается из кресла и в рекордный срок сокращает между нами расстояние. До непривычного минимума, что приходится задрать голову.
В нос забирается аромат его древесного парфюма, острый взгляд блуждает по моему лицу, но нигде уже не екает. Ни один мускул не дергается от столь неожиданной близости.
Да и с чего бы вдруг?
Влад шестилетней давности и нынешний Владислав Маркович — два совершенно разных человека. Была-то я влюблена в первого, простого парня, который покорил меня своей добротой и заботой, а вот второго идеального красавца, дамского угодника, с иголочки одетого в дорогие костюмы, я невзлюбила с самых первых дней.
Затем мужчина обращает внимание на небольшую кляксу шоколада на моей блузке. Сузив глаза в щелочки, он заглядывает мне за спину и замечает в руках карандаши, которые уже практически вываливаются сквозь пальцы.
Я как Росомаха выпустила свои когти-карандаши при виде угрозы.
"Так что, босс, имейте в виду. Скажете что-то против — рискуете быть... разукрашенным", — проносится в мыслях.
— Боюсь, сегодня вы останетесь без обеда, — в тоне проскальзывает насмешливость. Глядя мне в глаза, он по одному вытаскивает у меня из рук карандаши. — Лидию Александровну я только что уволил. Между прочим, за опоздание. Но вам повезло. Считайте, это моим подарком на день рождения, — натянуто лыбится он, забрав у меня все карандаши до последнего. — С этого часа все ее обязанности будете исполнять вы. Поэтому рекомендую прямо сейчас собрать все необходимое и переехать в мой офис, а это, Юлия Андреевна, — кивает он на карандаши в своих кулаках, — я верну туда, откуда вы их украли.
— Одолжила, — через губу поправляю его, озлобившись.
— Что? — делает он вид, что не расслышал, я отрицательно мотаю головой. — Вы все поняли?
Я киваю, хоть и не согласна со своей участью. Но моего согласия ведь никто не спрашивал.
Уже рассчитываю на то, что генеральный оставит меня в покое, как вдруг Алиса подбегает ко мне и встает между нами.
— В этом вашем офисе вы собираетесь поставить мою маму в угол? — спрашивает она, вздернув голову на моего начальника.
Генеральный оторопел от поставленного вопроса.
Впервые в жизни вижу в его глазах абсолютную растерянность.
— Это ваша дочь? — спрашивает он.
"Нет, блин, сын!"
— Простите, — подавляя улыбку, я привлекаю дочурку к себе. — Это она так шутит. Не принимайте на себя.
Просто моя дочурка шутница. Есть в кого. Только вот ее шутки зачастую заставляют улыбнуться, а чьи-то (не будем показывать пальцем) вызывают лишь нервный тик.
— Нет, не шучу! — не унимается Алиса, ножкой топает. — Мама сказала, что вы злой начальник! Вы ставите своих работников в угол, а свою маму я пообещала не давать в обиду.
Я сглатываю, ощущая как щеки и уши схватило огнем, а Влад смотрит на меня с немым вопросом, рот свой бесконтрольно разевает.
С одной стороны, мне жутко стыдно перед большим начальником, а с другой — увидеть его, застигнутым врасплох — то еще удовольствие.
— Алиса, так нельзя, — нарочито строго проговариваю, а сама мысленно отбиваю "пять" своей дочери.
"Эта малявка не только своих кукол держит в строгости. Она кого угодно по струнке заставит ходить".
Мужчина прочищает горло, поправляет галстук.
— Жду вас в своем офисе через десять минут, — заявляет он сурово и бескомпромиссно.
Владислав Маркович убегает прочь, оставляя после себя шлейф своего одеколона.
— Ну, как мы его? — Алиса треплет меня за штанину.
— Это было весело, Лис, — целую ее в кончик носа, — но пообещай, что больше ничего подобного не скажешь Владиславу Марковичу. Мне же еще работать с ним.
— Не нравится он мне, мам. Он нехороший, но я знаю как из нехорошего сделать хорошее, — серьезно говорит она. — Вот увидишь, он изменится.
— Ох, что-то я сомневаюсь.
— А ты не сомневайся! Ты только почаще меня на работу бери.