– Н-да… Это загадка.
– А что ты еще можешь понять из этой записки?
– Ну что еще? – Механик снова принялся разглядывать запись. – Ну, совершенно ясно, что этот план выполняется не одним человеком. Кто-то должен содействовать сигналами. Это раз. Получивший этот приказ уже в курсе дела и заранее проинструктирован. Иначе ему пришлось бы ломать голову над этой запиской, как и мне. Два. Предатель, вероятно, связан с немцами регулярно, потому что ему должны сообщить о часе штурма дополнительно. Может быть, эта связь осуществляется по радио? Три. Ну, что еще? Хватит с меня.
– Все, что ты говорил сейчас, может быть, и интересно, но ты не ответил на главный вопрос: при чем тут аммиак?
Николай Васильевич задумался и вдруг хлопнул себя по лбу.
– Ваня! Над чем же мы битый час голову ломали? Ведь приказ этот теперь уже не дойдет по назначению. Значит, и выполнять его никто не будет…
Майор улыбнулся. Потом серьезно сказал:
– Боевые приказы дублируются по многим каналам. И он уже получен, Коля. Не радуйся.
Он посмотрел на часы и прибавил:
– Ну, мне пора. Отпусти со мной на несколько дней Алексеева.
– А что он будет делать?
– Я хочу дать ребятам одно небольшое поручение, ну а Алексеев умеет воздействовать на своих приятелей. Признанный вожак.
– Ну что ж, возьми, но только не сбивай его с толку своими историями. Мальчишку в море тянет. Из него хороший моряк выйдет. Не рассказывал он тебе, как якорь точил?
– Нет, ничего не говорил.
– Ну и не спрашивай. Разобидится. Подшутили тут над ним.
– Так если что-нибудь надумаешь, Коля, позвони. Я вижу, тебя заинтересовала задача. Вопрос очень срочный. Немцы готовятся к штурму.
– Да, задал ты мне загадку. Значит, опять ночь не спать. Ты бы все-таки специалистов-химиков спросил.
– Спрашивал и получил целую научную диссертацию об аммиаке, но загадка осталась не разгадана. У меня ум за разум заходит из-за этого аммиака, – сказал он, поднимаясь. – Решение где-то совсем близко, а не поймешь. Вроде «лошадиной фамилии» получается*.
Иван Васильевич крепко пожал руку брата и вышел из каюты.
При виде выходящего майора Миша, по-прежнему сидевший на ступеньке, встал и вопросительно уставился на него.
– Ну, Миша, собирайся. Начальство отпустило тебя на берег.
– Надолго?
– Пока дело не сделаешь, – сказал механик, выходя вслед за братом из каюты. – Отметишься у вахтенного, а за продуктами придешь. Я распоряжусь.
– У тебя пальто есть? – спросил майор Мишу.
– Есть. А что еще с собой брать?
– Больше ничего не надо. Беги надевай пальто и догоняй меня.
Миша со всех ног бросился в кубрик*.
3. ПОИСКИ СЛЕДОВ
Всю зиму 1941/42 года ждали весну, и она пришла. Под лучами солнца земля проснулась…
Едва держась на ногах от цинги*, ленинградцы ходили по скверам, собирали съедобные травы. Качаясь от слабости, уходили в поисках зелени за город. Как только прогрелась земля, все взялись за лопаты. На площадях, на бульварах, в садах, во дворах – всюду были вскопаны огородные грядки.
Настало лето, и буйная зелень покрыла огороды.
У Миши Алексеева на Марсовом поле были две грядки, засеянные морковью для сестренки, которая жила в детском саду. То, что Мише приходилось опекать свою младшую сестру, сильно изменило его характер и отличало от других подростков. Он не подражал взрослым, а делал все по-своему и, странно, от этого казался самостоятельнее своих сверстников. И ребята, помимо своей воли, подчинялись Мише. Они не понимали, что жизнь поставила его в условия, благодаря которым он стал думать и поступать как взрослый, самостоятельный человек.
Сейчас Миша шел со своего огорода к сестре с пучком моркови в руках. Проходя по улицам, Миша наблюдал и размышлял. Всюду – у домов, во дворах, в сквериках – огороды. Кровати, сетки, связанные между собой проволокой, образовали причудливые палисадники.
«Сколько кроватей! Откуда их столько натаскали? – думал мальчик. – Год назад на этих кроватях спали люди».
Он вспомнил свою мать, убитую на заводе во время бомбежки. Теперь ее кровать тоже никому не нужна.
Дома Миша бывал редко и долго не засиживался. Если бы не надежда на то, что может вернуться с фронта отец, он давно бы бросил комнату и совсем перебрался на судно. Люся устроена и живет в детском саду неплохо, а он после войны уйдет в море, и ничего ему больше не надо.