К счастью первое покушение масонов на Россию окончилось неудачей, благодаря мужеству Императора Николая Павловича и верности большей части войска и народа.
При вступлении на престол нового Императора запрещение масонства было подтверждено высочайшим указом от 21 апреля 1826 года.[281]
«Но ревностные братья, — пишет Соколовская, — не переставали собираться тайно. Сохранился документ от 30 сентября 1827 года, свидетельствующий, что после запрещения масонских лож братья сплотились еще теснее, сделав предусмотрительнее постановление. о приеме впредь новых братьев с большою осторожностью. Документ сохранил нам решение масонов ввести строгое подчинение масонской иерархии и обязать членов присягой о невыдаче не только целей собрания, но и их участников. Уголовные дела, возникавшие после запрещение масонства, свидетельствуют о продолжавшейся масонской пропаганде.[282]
Даже будучи в ссылке, декабристские масоны не прекращали своих революционных связей. Они находились в переписке с известным уже нам масоном-евреем Пикколо-Тигром.[283]
Когда в 1830 году декабристы узнали о июльской революции во Франции, — они всю ночь пели радостные песни и кричали ура.[284] Еще одно Доказательство принадлежности их к масонству. Однако далеко не вое масоны были сосланы. Самые ловкие из них остались и даже продолжали занимать видные государственные должности; к таковым можно отнести Сперанского.[285] Когда в 1831 году Магницкий, расследовавший деятельность масонов в России, представил Императору Николаю I обстоятельный доклад о них, приближенные ко двору масоны, со Сперанским во главе, сумели очернить Магницкого и внушить Государю недоверие к нему.
Деятельность масонов продолжалась, но опять-таки за отсутствием явных лож не могла иметь прочного успеха. В 1848 году, когда, по словам Дастэ, «вся Европа была потрясена в масонской конвульсии»,[286] в России был раскрыть широкий заговор Петрашевского. Петрашевцы, подобно декабристам, были наказаны, но причины их появления не были достаточно освещены. Правда, принятыми мерами тайная сила, создавшая эти причины, была связана и ей приходилось ютиться в тайных преступных сообществах, преследуемых законом, а потому уделять большую часть своей энергии на самозащиту.
Тогда для воздействия на русское общество был принят и затем приведен в исполнение другой план. В 1850 году при посредстве масонства был основан за границей «международный союз рабочих», так называемая «интернационалка». В 1873 году он разделился на две организации: социал-коллективистов и социал-анархистов. Во главе первых остался основатель «интернационалки» еврей Карл Маркс, а во главе вторых стал русский анархист Бакунин. «Большинство русских и испанцев, принадлежавших к прежней интернационалке. последовали за Бакуниным. Российская ветвь анархизма вылилась в типичный для России «нигилизм», а испанская — в «черную руку». Французский анархизм; русский нигилизм и испанская «черная рука» объединенные под общим управлением Бакунина, а впоследствии — князя Кропоткина, образовали одну организацию к которой примкнули анархические организации всех стран».[287]
«Оба эти сообщества, подобно прежней интернационалке, от которой они ведут свое происхождение и свой дух, получали (в продолжают получать) внушение из масонских лож. Тайные общества управляли анархистским движением, как и всеми прочими отраслями коллективизма».[288]
«Статуты анархистского сообщества были захвачены у одного из членов и опубликованы в марте 1880 года в берлинском «Reichbote», в венском «Vaterland» и в парижском «Univers» (25 марта). Сообщество это имело три степени: 1) «международные братья», 2) «национальные братья» и 3) «братья полу-тайной организации международной демократии». Поступление в тайные группы сопровождалось различными церемониями, схожими с масонскими».[289]
Вот та огромная организация, которая со второе воловины XIX века стала обслуживать масонские интересы, так как само масонство стало уже подозрительным для многих правительств.
Ей было предписано волновать христианские страны, начиная с Франции и России.[290]
В 1877 году эта организация, пользуясь тем, что Россия была занята борьбою с внешним врагом, старается всячески внести в страну смуту, распространяя ложные слухи о поражениях русских войск, о состоянии наших финансов, о готовности Англии объявить нам войну и т.д. Но все было безуспешно. Все усилия заговорщиков разбивались о религиозное и политическое чувство народных масс. Тогда переходят к другому способу. Начинается буквально охота на царских сановников и целый ряд покушений на самого Государя.
В сентября 1879 года некий Гартман пытается взорвать царский поезд близ Москвы. Участие масонства в этом деле несомненно.
«Обнаружилось это, когда русское правительство обратилось к французскому с требованием выдачи Гартмана; скрывавшегося в Париже под именем Мейера. Едва Гартман, по просьбе русского посла, был арестован, все французские радикалы подняли невообразимый шум.
Депутат-масон Энгельгарт взял на себя его защиту, доказывая, что Мейер и Гартман суть разные лица. Русский посол князь Орлов стал получать угрожающие письма. Наконец левые депутаты готовились внести запрос и устроить падение министерства. Последнее испугалось и, не дожидаясь прибытие обещанных Орловым документов, могущих установить личность Гартмана-Мейера, поспешно согласилось с заключениями бр. Энгельгардта и помогло Гартману бежать в Англию… В Лондоне Гартман торжественно был принят в масонскую ложу «филадельфов».[291]
Причастность масонства к делу покушения 1879 года доказывается также письмами двух известных масонов того времени — Феликса Пиа (Piat) и Гарибальди.
Письмо Пиа к Гарибальди:
Лондон, 1 марта 1880 года.
Мой старый друг, Последнее покушение на всероссийского деспота подтверждает Вашу легендарную фразу: «Интернационалка есть солнце будущего»! Все, от первого монарха, до последнего президента республики, должны исчезнуть волей или неволей. Теперь вам нужно присоединить ваш голос к голосу французских социалистов для протеста против выдачи нашею храброго друга Гартмана. Французская территория должна быть неприкосновенна для изгнанников, которые, подобно нам, стремятся силою оружие установить мировую демократическую в социальную республику. Жму вашу руку, ваш искренний друг
Феликс Пиа.
Письмо Гарибальди к Пиа:
Капрера, 6 марта 1880.
Дорогой Пиа, Благодарю вас, популярного героя парижских баррикад, за ласковое письмо… Гартман — храбрый молодой человек, и все честные люди должны относиться к нему с уважением и благодарностью. Я твердо убежден, что министр Фрейсине и президент Греви не замарают своего имени честных республиканцев выдачей политического беглеца; такой поступок был бы достоин только версальских гиен. Политическое убийство есть секрет благополучного осуществления революции.
Монархи называют друзей народа убийцами. Все истинные республиканцы — Агезилас Милано, Пиетри, Орсини, Пианори, Монти и Тоньетти — все были в свое время «убийцами», ныне же это — мученики, коим поклоняются народы. Гедель, Нобилинг, Монкази, Пассананте, Соловьев,[292] Отеро и Гартман суть провозвестники правительства будущего — социальной республики. Истинные убийцы это — прелаты, которые с помощью костра убили сначала прогресс, а теперь с помощью лжи убивают совесть людей. Не товарищам Гартмана место в Сибири, а — христианскому духовенству.
Жму вашу руку, преданный вам Г. Гарибальди.
На сборище анархистов всего света в Нью-Йорке в августе 1881 года Гартману были сделаны овации. Под внушением масонов в Нью– Йорке и Чикаго происходят митинги для выражения сочувствие его преступлению и для протеста против казни Геси Гельфмана. Гартман объявляет американским «пролетариям», что он приехал в Соединенные Штаты с гуманитарной целью; помочь русскому народу завоевать свободу.
285
Сперанский был посвящен в масоны Фесслером в 1810 году (Т. Соколовская. «Русское масонство», стр. 168.)