С первого взгляда кажется странным, почему в Париже, во время революционной вакханалии 1848 года, «освобожденный народ», вместо того, чтобы заботиться о своих прямых интересах, стал требовать от временного правительства вести войска на Россию и освободить поляков от русского ига?
Дело в том, что в 1830 году евреи, одновременно с революцией во Франции, подняли бунт в Польше; хотя поляки до тех пор относились к ним с презрением, «как к шпионам и изменникам», однако польское восстание было организовано на еврейские деньги. После подавления восстания польские эмигранты сблизились с евреями и заключили с ними тесный союз против России.
Эмигранты торжественно обещали, в случае восстановления Польши, даровать евреям полную свободу, «в том виде, в каком они сами найдут ее для себя более пригодной»,[511] и французский народ настойчиво требовал восстановления Польши!
В 1840 году произошел случай, имевший большие последствия и еще раз доказавший единство всех евреев земного шара.
В городе Дамаске исчез настоятель одного капуцинского монастыря на острове Сардинии, отец Томазо, вместе со своим служкою. Подозрение в его смерти пало на дамасских евреев которые ненавидели отца Томазо за его обличительные против евреев проповеди.
Многие евреи были схвачены и заключены в тюрьмы. При следствии стали обнаруживаться такие ужасы, что центральное еврейское правительство сочло нужным вступиться с целью сокрыть истину, ибо она могла скверно повлиять на «равноправие» евреев в Европе.
В защиту своих дамасских единоплеменников выступил вице–президент парижской центральной еврейской консистории,[512] Адольф Кремье, будущий член временного правительства 1848 года и один из будущих основателей всемирного израильского союза (1860 г.).
1 мая 1840 года он обратился к королю Людовику-Филиппу с просьбой вступиться за дамасских евреев.
В тот же день и час «самые уважаемые евреи Англии»: Натанель Ротшильд, Моисей Монтефиоре, Соломонс, «почтенные» братья Гольдшмидт, и др. отправились к английскому министру Пальмерстону с такой же просьбой.[513]
Телеграфа в то время не существовало!..
В других государствах евреи сделали то же самое, и Тьер заявил 2 июля в палате депутатов, что «евреи, произведшие бурю во всей Европе своим ходатайством ко всем государственным канцлерам, доказали, что они пользуются гораздо большие влиянием, нежели предполагают».[514]
В Лондоне образовался комитет из «благороднейших и почтеннейших» евреев во главе которого стали Монтефиоре и Ротшильд. К ним присоединился и глава французских евреев — Кремье.
3 июля они собрали громадный митинг в Меншенхоузе с целью склонить общественное мнение в пользу евреев. Подобный же митинг был организован в Манчестере.
14 июля еврейское посольство, в лице Монтефиоре и Кремье, в сопровождении большой свиты, отправилось в Египет на предоставленном королевой Викторией казенном пароходе. Повсюду в пути еврейские общины восторженно их приветствовали (в Авиньоне, Ниме, Карпантра, Марселе, Ливорно).
Добравшись до Каира, Монтефиоре и Кремье, после долгих стараний, хитростью, подкупом и угрозами добились у паши Мехмеда–Али освобождение дамасских своих сородичей (28 августа.)
«По этому поводу Кремье высказал паше следующие достопамятные слова: «только теперь мы вполне счастливы. Сегодня во всех синагогах Александрии возносятся мольбы, благословляющие ваше высочество. Не пройдет и месяца, как во всех еврейских храмах Европы раздадутся моления о ниспослании вам небесной благодати!…» [515]
И еще говорят, что между евреями разных стран нет ничего общего! «Каждый еврей сознает и чувствует, — говорит еврей Г.
Бикерман, — что еврейская нация существует!»…[516]
XX
Мы видели, как в Англии старание Кромвеля и его партии дать евреям равноправие не увенчались в свое время успехом.
Только сто лет спустя (в 1753 году) английский парламент снова попробовал даровать евреям права гражданства; кроме поступления на коронную или духовную службу и участие в выборах и парламент. Это вызвало, однако, такое негодование народное вследствие невыносимо– вызывающего поведения евреев, что на следующий год пришлось отменить этот закон, «потому что он возбудил неудовольствие и беспокойство в сердцах многих добрых подданных короля».[517]
Только в 1830 году, по предложению Роберта Гранта, английским иудеям были даны полные права гражданства. С тех пор дела их пошли отлично. В 1835 году еврей Давид Соломонс и два года спустя Моисей Монтефиоре были избраны шерифами в Лондоне, а в 1845 году евреи вообще были объявлены способными к занятию муниципальных должностей.
С тех пор до настоящего времени евреи стали занимать высшие государственные должности в Англии, как например, лорд Фердинанд Ротшильд, Соломонс, барон Гирш, барон Вормс, Самюель Монтэгю, лорд Авраам Гофнунг, лорд Пэрибрайт, сэр Джордж Фовель-Филипс, сэр Маркус Самюель и другие.
В настоящее время в состав английского кабинета входит три еврея. Король Эдуард VII возвел двух евреев в достоинство пэров, четырем даровал звание баронета, девять евреев возвел в рыцари и четырех назначил членами тайного совета. Еврей Матью Натан три раза был назначаем колониальным губернатором. Советником короля был еврей сер Кассель. Еврей Герберт Самюель занимает пост министра почт и телеграфов. Равноправие евреев в Англии, пятидесятилетие которого они недавно праздновали, в царствование Эдуарда II достигло действительно наиболее полного осуществления.[518]
О деятельности в Англии этих евреев высшего полета мы получим представление из биографии недавно умершего Самюеля Монтэгю. Сын часовщика, Самюель сделался сначала менялой, затем банкиром и вскоре нажил громадное состояние. В 1904 году он получил титул баронета Монтэгю, а в 1907 г. — титул лорда Суейтлинга. Он стоял во главе комитета, поддерживающего русских евреев, проживающих в Англии: ездил однажды в Россию, но был выслан оттуда в двадцать четыре часа; в продолжении пяти лет был членом парламента от еврейского квартам в Уайтчапеле.[519]
Последнее место известно нам по недавно разыгравшемуся там кровавому преступлению евреев. Событие это имеет гораздо более глубокое значение, чем это может казаться с первого взгляда, и мы остановимся на нем.
Вот вкратце обстоятельства этого дела: группа мужчин и женщин, называвших себя русскими, сняла квартиру по соседству с богатым ювелиром Гарриссоном и начала вести подкоп под магазин с целью овладеть огромным запасом золота и драгоценностей. Однако лондонская полиция во время об этом узнала, и накануне окончания подкопа дом, где поселились злоумышленники, был оцеплен. Когда полиция попыталась арестовать грабителей, они встретили ее ожесточенной пальбой и успели скрыться. Трое полицейских были при этом убиты и двое тяжело ранены.
Начался розыск. Шайка злодеев была переловлена: она оказалась кучкою евреев-революционеров из России с их обычным багажом: нелегальной литературой, перепиской, бомбами, запасами оружия и проч.[520] При перестрелке два революционера были убиты; они оказались евреями Гольдбергом и Ротштейном.[521]
На суде «были раскрыты нити большой общеевропейской анархической организации. «Все это дело, — говорит «Daily Express», — еще одна яркая иллюстрация той безумной политики, которая позволяет обращать Лондон в убежище для преступников всего света.
Морунжев (псевдоним одного из убитых евреев) был одним из пяти главных вожаков анархического движение в Европе. Он стоял во главе комитета из двадцати лиц, которые руководят анархистами в Англии».
Остальные четверо, по словам той же газеты, имеют свои штаб– квартиры в Петербурге, Берлине, Париже и Вене. Задуманный грабеж есть лишь один эпизод из целой системы ограблений с целью приобрести необходимые материальные средства. Лондонская полиция уже с самого начала заподозрила, что имеет дело с большим заговором, а не с отдельным грабежом. Кипы корреспонденции на русском и на еврейском языке, найденные в квартире Морунжев, открыли верный путь для дальнейших разоблачений.[522]
512
Центральная консистория образовалась из наполеоновского синедриона (см. Брафман, «Книга Кагала», стр. 253); она послужила ядром, из которого вышел в 1850 году главный орган национального еврейского центра — всемирный израильский союз.
516
«Теоретические и практические вопросы еврейской жизни», статья 7. Бикерман, «Национализм и Нация» (стр. 141).