Я уже писала, что интровертов много — от трети до половины всего населения Земли. Интроверсия не прихоть, которую можно перерасти; это качество нужно принять, дорасти до него и даже научиться его любить. Чем чаще ты отмечаешь, насколько ценны твои качества интроверта, и понимаешь, что лучшее в тебе, скорее всего, связано с «тихим» темпераментом, тем увереннее ты начинаешь себя чувствовать. Не нужно заниматься чем-то только потому, что так делают все, или пытаться подружиться с людьми, с которыми, как тебе кажется, ты должен дружить. Делай то, что нравится, и выбирай друзей, чьим обществом действительно дорожишь.
Одна девушка, Коринн, рассказывала, что в старших классах[4] из кожи вон лезла, пытаясь казаться общительной «вожатой первокурсников», потому что в ее школе это считалось престижным. Лишь после того как ее выгнали из программы вожатых из-за недостаточной общительности, Коринн поняла, что на самом деле душа у нее лежит к науке. Она начала ходить на дополнительные занятия по биологии и в 17 лет опубликовала первую научную работу. А также получила университетскую стипендию и поступила на факультет биомедицинской инженерии.
Вот история Коринн, рассказанная ею самой.
«Впервые я услышала термин “интроверт” в 10–11 лет. Тогда я не придала этому значения: хотя я любила одиночество, стеснительной себя не считала. И в шутку говорила, что для счастья мне нужно бывать одной двадцать часов в день. Большую часть этого времени я делала уроки и играла на виолончели. Мне говорили, что нужно стать более общительной, но я была вполне счастлива и не обращала внимания на эти советы.
А потом я перешла в старшие классы, замаячила перспектива поступления в колледж, и любая моя деятельность вдруг начала оцениваться с позиций пресловутого “лидерства”. Эти лидерские качества воспринимались чуть ли не как Святой Грааль, которому всем следовало поклоняться. Каждый старшеклассник знал, что стипендии и положительные ответы от университетов получают не самые умные, не самые творческие, не просто хорошие и думающие люди, а «лидеры». Ни одно занятие, ни одно достижение не ценилось, если не было как-то завязано на лидерстве.
Естественно, тихие интроверты не могли быть лидерами и управлять своими более активными подопечными. Только харизматичные экстраверты умели подстегивать более апатичных сверстников. Лидерам полагалось громко говорить и всем нравиться.
В моей школе самой престижной лидерской ролью считалась вакансия вожатого первокурсников. В программу принимали лишь треть из подавших заявки: чтобы тебя взяли, требовалось пройти многочисленные собеседования и предоставить рекомендательные письма. Я вбила себе в голову, что должна стать лидером.
Руководила программой вожатых моя учительница по английскому. Таким, как она, самое место в бизнес-школе Гарварда! Она уговорила сто одного ученика с нашего потока нарядиться на Хеллоуин сто одним далматинцем. Были и еще желающие, сто одним дело не ограничилось! Меня восхищала ее власть над окружающими.
Я поняла, что, если хочу стать вожатой первокурсников, мне нужно ее очаровать. И вот целый год, готовясь к подаче заявления, я притворялась экстравертом. Заставляла себя вести бессмысленные разговоры с бесчисленными практически незнакомыми мне людьми, к которым не подошла бы на пушечный выстрел, будь на то моя воля. Мне это очень не нравилось, но, видимо, я всех одурачила, потому что на втором курсе наконец-то получила вожделенное назначение.
Нас было трое вожатых на двадцать первокурсников. Две другие девочки в дни дежурства устраивали дискотеки и футбольные матчи. Объедались печеньем и травили байки на тему, кто как напился на вечеринке. Я же придумывала сложные квесты с разгадыванием загадок. Подсказки прятала в библиотечных книгах (в каких именно, следовало определить при помощи десятичной классификации Дьюи[5]) и шифровала их шрифтом Брайля.
Я обожала эти квесты и подготовила бы еще много, если бы меня не вышвырнули из программы. В шоке и полном расстройстве я пошла к учительнице по английскому спросить, что сделала не так. Та ответила, что в программе ограниченное количество мест, и она отдала мое место более общительным претендентам. А потом, видимо, желая приободрить меня, похвалила за то, что я “выползла из своей раковины” и “наконец позволила себе раскрыться”. Ее слова показались мне пластырем поверх огнестрельной раны! Я гневно спросила, не догадывалась ли она, что все это время я притворялась общительной. И она ответила: “Значит, тебе вообще нельзя было становиться вожатой. Нам не нужны фальшивки”. Она сказала это таким тоном, словно мое фальшивое “я” никуда не годилось, но настоящее “я” оказалось еще хуже. Это оскорбило меня до глубины души, обесценило саму мою сущность. Я не была прирожденным лидером и не имела никаких задатков, чтобы им стать.
4
Старшая школа (high school) — последняя ступень среднего образования в США, с девятого по двенадцатый классы. Девятый класс называется первым курсом, десятый — вторым и так далее.
5
Система библиотечной классификации, разработанная в XIX веке американским библиотекарем Мелвиллом Дьюи.