И это видение исчезло так же внезапно, как и первое. И снова бешено колотилось сердце, и ослабели ноги. Мельник покачнулся в лодке и сел на корму. Но сейчас он знал, кто эта добрая дикая зеленоглазка, и ему нестерпимо захотелось обнять свою спасительницу и вновь прижаться к ее шелковистой шерстке. Мельник заспешил, сел на весла и уже через пять минут подплыл к берегу. Однако, волчица уже исчезла. На том месте берега, где она только что сидела, Мельник увидел свиток. Он поднял и развернул плотную бумагу. «Вот он, план. Значит, клад существует», — лихорадочно думал Мельник. Внимательно рассмотрев схематичные указания на листе, он уверенно двинулся вверх по склону. И вот уже, отвалив замшелый валун, входит он в небольшой грот-пещеру. Ящики с позолоченным иконостасом и обильной церковной утварью оказались почти на виду, просто завалены камнями и сухими ветками. «Если бы не зеленоглазая охранница, любой мальчишка давным-давно непременно отыскал бы здесь эти сокровища», — подумал Мельник. Но надо было спешить, ведь звонаря сегодня уже увезли в княжеский острог, а завтра должны были привести приговор общины в исполнение. Со всех ног пустился Мельник бежать в село. Ноги сами понесли его в храм к приходскому батюшке. Тот тут же поднял мужиков, и уже к утру все сокровища оказались под сводами сельской церкви, а помощник старосты доставил найденный Мельником план в околоток. Вечером того же дня поседевший за одну ночь звонарь был в своей келейке и со слезами благодарности на коленях молился перед любимой иконой Богоматери, прося милости для каждого, кто помог ему спастись от лютой несправедливой смерти.
Вечером того же дня Мельник решил проведать вернувшегося звонаря, да и ужином его накормить. Попросил жену собрать нехитрую снедь и пошел к храму. Подойдя к церковной келье звонаря, он постучал в дверь. Звонарь, когда понял, кто пришел к нему, бросился перед Мельником на колени и начал истово благодарить за свое спасение. Мельник даже растерялся от такого бурного проявления чувств. Велел звонарю подняться с колен и отдал ему собранный ужин. Но только Мельник хотел было откланяться и уйти, звонарь остановил его:
— Подожди, сядь, разговор есть.
Звонарь усадил Мельника на лавку под образа, выглянул зачем-то за дверь, плотно прикрыл ее, сам уселся на колченогий табурет напротив Мельника и начал говорить:
— Выслушай меня, да не перебивай. Знаю я, кто Настеньку порешил, — сразу огорошил звонарь Мельника.
— Как?! — вскинулся, было, Мельник, но звонарь жестом остановил его:
— Не перебивай. Думал я, сам душегуб скажется, когда увидит, что невинного повесить могут. До последнего надеялся, и когда в погреб заперли, и пока в острог везли. Все думал, что… Ну, да ладно, не обо мне сейчас речь. Раз уж так дело повернулось, назову тебе имя, а ты уж сам решай, сказать ли кому или нет. Спросишь, почему я тебе это рассказываю, а не кому другому? Старосте или настоятелю. Так скажу, что начало этой истории давнее, и тебя напрямую касается. Вот прежде, чем я имя тебе назову, расскажу все с самого начала. А там уж ты сам решай, как поступить с душегубом. Я ведь, соколик, родом из той же деревни, что и родители твои. Это уж потом, как супружницу свою похоронил, сюда перебрался. Не смог один жить там, где вместе с ней вековали. Преставилась моя Машенька через полгодочка, как то горе в вашей семье случилось. А жили мы с ней в нашей деревне аккурат рядом с вашим домом, межа у нас общая была. Всех вас детей соседских с самого рождения знал, тебя дитенком совсем на ручках бывало нянькал. Своих-то деток нам Бог не дал.