Мейрик же всегда не любил молельни именно потому, что они не соборы. Многие слышали, как он часами неистовствовал по поводу практичных скромных колпаков на дымоходах, не обладавших сходством с церковными шпилями. Так или иначе, может, из-за наследственности, может, из за влияния товарищеских отношений с отцом, но он бессознательно приобрел жизненную позицию, мало подходившую к реальностям мира. Эта позиция стала девизом Мейрика в последующие годы, и ей суждено было прочно, хотя и неотчетливо, присутствовать в его мыслях на протяжении всего детства. Взять, например, комментарии Мейрика к стихам бедного каноника Хорбери. Он судит о них, как мы видели, но правилам высокой литературы и считает стихи никуда не годными. Однако любой люптонианец сказал бы ему, что звучание голосов всех шести сотен мальчиков, объединенных в хор и поющих "Люптон, — лишь вперед, вперед!", — одно из лучших впечатлений в его жизни; недаром стихи стали песней, несмотря на их недостатки с литературной точки зрения, песней, полностью удовлетворяющей тем целям, для которых она была написана. Иными словами, это был великолепный дымоход, но Мейрик упорно предавался безрассудным и тщетным рассуждениям о его отличиях от шпиля. В дальнейшем ошибки в главном исходном пункте приводили к новым, еще более серьезным ошибкам, например, что великие частные закрытые школы для мальчиков созданы как вспомогательный и второстепенный объект распространения духовности и красоты греческой и латинской литератур. Вполне возможно, что когда-то давно так и было. Гуманитарии рассматривали школы и университеты как учреждения, в которых должны изучаться греки и римляне, причем в качестве объектов восхищения великой мыслью и великим слогом античного мира. Кто-то, например, отнесет сюда и Рабле[122]. Изучение классики представляет собой прекрасное путешествие, и чтобы научиться понимать ее, надо стать духовным Колумбом, открывателем новых морей и неизвестных континентов, пьющим старо-новое вино на старо-новой земле. Дни таинственно затонувшей Атлантиды вновь величественно встают перед студентом из пучины волн. Именно это (бессознательно и безоговорочно) ожидал обнаружить Мейрик в школьных буднях, а не найдя, он набросился с бранью на Систему и не унимался в течение всей последующей жизни, хотя, подобно Джиму в Гекльберри Финне"[123], абсолютно не понял сути.
В современном преподавании греки и римляне предстают оголишь как самые необычные и интересные анахронизмы, так что способные студенты уже не имеют возможности наслаждаться их текстами, понять мысль и красоту оригиналов; сегодня учат так, что каждое упоминание этих уроков будет вызывать тошноту у учеников до конца их дней. Однако изучение классики выжило, превратившись в любопытный и тщательно продуманный ритуал, лишенный как смысла, так и духа. Остается только вспоминать уроки школьного учителя, посвященные "Одиссее"[124] или "Вакханкам"[125], а потом смотреть на свободных масонов[126], празднующих загадочную смерть и воскрешение Хирама Абиффа[127]; аналогия готова, ибо ни учитель, ни масон не имеют даже отдаленного понятия о том, что делают. Оба из-за глубоко укоренившегося консерватизма упорно продолжают свое странное и таинственное действо.
Мейрик был поклонником античности и особенно ее проявлений в современной ему действительности, но не понимал, что череда из греческого синтаксиса и римской прозы, из элегий и глаголов, из всех ее "μι", с загадкой ораторского уклонительства и желательного наклонения, — самое странное и красочное олицетворение античности в сегодняшней жизни. Кстати, замечу, что само значение слова "ученый" претерпело значительные изменения. Так, известный авторитет указывал, что "Меланхолия" Бертона[128] не имела "научности" в полном смысле этого слова; он просто использовал свои значительные познания в древней и современной литературе, чтобы создать одну из самых увлекательных и любопытных книг, какие когда-либо существовали в мире. Истинная "ученость", как ее понимают сегодня, искома не в якобинских переводах Библии, а в викторианских изменениях. Одни создали величайшие английские книги вне их древнееврейских и греческих источников; другие же поняли силу их новаторства. Любопытно думать, что "ученый" когда-то означал человека литературного вкуса и знания.
Мейрик никогда не мог усвоить сих различий, а если позднее все-таки справился с этим, никогда не признавался в своем знании, продолжая бранить молельню, которая, как он настаивал, претендует на то, чтобы называться собором. Слышали, как он удивлялся, почему некий декан, обративший внимание на многочисленные улучшения, привнесенные корректорами, не наймет несколько молодых студентов отделения гуманитарных наук из Кенсингтона, чтобы изменить позорные росписи на стеклах собора четырнадцатого столетия. Он был неисправим, причем был таким всегда, поэтому в детстве, темным ноябрьским вечером всерьез размышлял об убийстве своего хорошего учителя и дяди — по край ней мере, в течение четверти часа.
122
Рабле (Rabelais), Франсуа (около 1494–1553) — французский писатель. В молодости монах; с 1527, покинув монастырь, изучал право, топографию, археологию, медицину. Доктор медицины с 1537. Вел жизнь странствующего гуманиста, лектора и врача. В 1532 в качестве продолжения популярного лубочного романа о великанах издал "Пантагрюэля", а затем, на протяжении двадцати лет, еще три книги романа "Гаргантюа и Пантагрюэль", встреченного современниками с восторгом. Каждая из частей романа подвергалась запрету за откровенное и дерзкое свободомыслие, автору не раз приходилось скрываться от преследований за границей. Посмертно изданная под именем Рабле "Пятая книга Пантагрюэля" (1564) написана неизвестным автором — вероятно, с использованием оставшихся после Рабле материалов.
123
Имеется в виду персонаж романа "Приключения Гекльберри Финна" (1884) американского писателя Марка Твена (1835–1910). Негр Джим наделен в романе сознанием своего человеческого достоинства, что противопоставляется его приниженному положению раба.
124
"Одиссея" — героическая эпопея, приписываемая отцу греческой поэзии Гомеру (жил ок. 900 до н. э.).
125
"Вакханки" — трагедия Еврипида (ок. 480–406 до н. э.), последнего из трех классических поэтов Древней Греции. Из 92 его произведений до наших времен дошли только 19 трагедий. Являлся новатором традиционной аттической драмы. За принижение трагедии, рационализм и непристойность подвергался критике. Из-за отсутствия успеха в Афинах в 408 переселился в Фессалию, а затем в Македонию, где и умер при дворе царя Архелая. После смерти стал наиболее популярным драматургом. Мильтон, со ссылкой на Плутарха, приводит предание, по которому в 404 до н. э. спартанцы, услышав пение хора в "Электре", пощадили Афины. Аристотель называл Еврипида "самым трагическим среди поэтов". В античной мифологии Вакханка — спутница бога Вакха.
126
Масоны (франкмасоны, от франц. franc macon — вольный каменщик) — представители средневековых цехов (братств) строи-телей-каменщиков, отчасти рыцарских орденов, объединенные в религиозном братском союзе. В начале XVИI в. в Англии оформилось религиозно-этическое движение — масонство, — получившее распространение во многих странах, в том числе и в России.
127
Хирам Абифф — искусный мастер, сын вдовы, по одной версии, из колена Неффалимова, по другой — Данова, изготовивший медные и железные украшения для Соломонова Храма, важнейшими из которых были две колонны храмового портика. Масонские легенды окружают Мастера Хирама ореолом полубо-жественной славы, называют его главным строителем и архитектором Храма; предательски убит тремя подмастерьями за отказ назвать пароль Мастера, открывающий перед ними возможность получать более высокую заработную плату.
128
"Меланхолия" Бертона — имеется в виду "Анатомия меланхолии" (1621) английского ученого, писателя и англиканского священнослужителя Роберта Бертона (1577–1640); представляет собой исследование человеческой психопатологии. В подражание этой книге Бертона Мейчен написал свою "Анатомию табака", опубликованную в 1884.