– М-м-да, юноша с ясным взором, – неодобрительно покачал головой доктор парапсихологии, – я, конечно, догадывался, что ты игрок бесшабашный и авантюрист отчаянный, но… Хорошо, перекусишь с дороги, и сразу же займемся твоими проблемами. А насчет слежки можешь не волноваться, квартал магов отлично экранирован от любых посторонних взглядов, и пока ты здесь, можешь ни о чем не беспокоиться.
Пока истосковавшийся по приличной пище Вьюн отдавал должное бутербродам с икрой, холодному мясу и салатам из морепродуктов, мэтр Костельо исподволь, чтобы не смущать гостя, внимательно его рассматривал. И лишь после того как тот насытился, заметил:
– А без бороды и усов ты намного моложе выглядишь и попроще как-то. – И усмехнувшись каким-то своим мыслям, продолжил: – А теперь добро пожаловать в мою лабораторию, дорогой Хёндаль!
Осмотр пациента занял более часа. Все это время Кевин провел, лежа на жесткой кушетке, в оборудованном под лабораторию подвале. Если бы какой-нибудь коллега профессора ненароком оказался в этом помещении, он наверняка впал бы в ступор от зависти. Здесь было все необходимое для проведения любых научных изысканий: и алхимическая посуда, и перегонные кубы, и полки, уставленные самыми разнообразными ингредиентами, и много всего прочего. Нельзя сказать, что Кевин Фальк был полным профаном в искусстве алхимии. В некоторых аспектах ее практического применения он прекрасно разбирался и при необходимости мог самостоятельно изготовить кое-какие зелья и снадобья, однако назначение большинства находящихся здесь приборов для него так навсегда и осталось тайной за семью печатями. Стоит отметить, что доктор алхимии отлично ориентировался в своем хозяйстве, и пока Фальк пребывал в лежачем состоянии, успел приготовить несколько очень горьких пилюль и отвратительных на вкус и запах микстур и скормить их пациенту. А еще он обложил молодого человека разного рода артефактами. Многие из которых после активации заискрились, замерцали и даже загудели. Все это напомнило Фальку балаганные трюки заезжих фокусников, представления которых он любил посещать в детском возрасте. Вот сейчас он вознесется над кушеткой и начнет поочередно превращаться во всяких забавных монстров или вовсе растает как дым. Однако ничего подобного не случилось. Он никуда не взлетел и не исчез, но на какое-то время отключился, несмотря на то, что спать вовсе не собирался. Что же касается чародея, он постоянно суетился: смешивал какие-то ингредиенты, возжигал курильницы и жаровни и бросал туда эти отнюдь не благовонные смеси.
Наконец перемигивание магических кристаллов прекратилось, жаровни и курильницы перестали источать мерзостные запахи жженых перьев и чадящих головешек. Вьюн сообразил, что его добровольная пытка подходит к концу. Так и случилось, вскоре чародей удовлетворенно крякнул и, воззрившись на пациента взглядом объевшегося сметаны кота, сказал:
– Ну все, дорогой Хёнди. Сейчас мы с тобой вернемся в гостиную, там и поговорим.
Что касается Кевина, он с превеликим удовольствием подчинился хозяину, поскольку от неприятных запахов, а может быть, от принятых внутрь зелий, у него сильно разболелась голова.
– Итак, мой мальчик, могу тебя обрадовать, – начал профессор, после того, как гость влил в себя полбутылки сухого вина, что самым положительным образом отразилось на его самочувствии. – Маркер, которым ты был помечен десять дней назад, я удалил. Теперь никакие вампиры нам не страшны…
– Вы и об этом узнали? – удивлению Вьюна не было предела.
– А то! – напыжился от гордости мэтр Костельо. – Кстати, тот ночной охотник был на «поводке». Что это означает, сам догадаешься. Ты у нас мальчик сообразительный.
– Выходит, это все-таки не было спонтанным нападением пробегавшей мимо голодной твари, – задумчиво пробормотал Фальк. – По большому счету, я именно так и полагал. А что у нас насчет отравы?
– Тут, мой друг, и вовсе интересный случай. Видишь ли, в обычном понимании никакого сонного зелья не было.