И в столовой воцарилась напряженная тишина. Нет, конечно, Марина неоднократно заводила разговор о том, что собирается выйти замуж… Но не дура же она совсем, чтобы настолько ослепнуть!
Или получается, что дура?
– Гошка, а ты что скажешь?
– Она в своем праве.
Он понял, что вот-вот разразится скандал, и он, Егор, окажется в эпицентре этого скандала, что, мягко говоря, не радовало. Он поднялся.
– Да неужели?.. Ты понимаешь, что будет, если они действительно поженятся?
– Что?
– Она… Она… Она выживет нас из дому!
– Меньше пафоса, Варвара. Дом не принадлежит Марине, и если бы она могла вас выжить, давно бы уже это сделала.
– А ты был бы и рад!
Бессмысленный разговор. И не стоит отвечать, но Егор устал.
– Я не рад. Мне надоела ваша грызня, и ничего не изменится. Мировое соглашение подписано. Ваши деньги останутся за вами. Все!
Он ушел, понадеявшись, что к вечеру сестрицы остынут, если не смирятся, то хотя бы постесняются устраивать скандал на людях. А вернулся поздно. Егор и в прежние-то времена не особо вечеринки жаловал, а теперь и вовсе настроения не было. Но стоило появиться в доме – а дом сверкал сотнями огней и радовал глаз обилием живых цветов, – как Егора перехватила Марина.
– Спрятаться собираешься? – Она вцепилась в него словно клещ.
– Собираюсь.
– Зря, Егорушка, если постоянно прятаться, то… – Марина икнула, и Егор понял, что она успела изрядно набраться. Нет, Марина вовсе не выглядела пьяной, держаться она умела, но человек, хорошо ее изучивший, подметил бы некоторые мелочи, вроде легкой рассеянности и стеклянного взгляда. – Забыла, память подводит, старею…
– Ну что ты. – Тема старости была болезненной, и Егор счел за лучшее ее обойти. – Ты молода, прекрасна и такой останешься.
– Останусь, – легко согласилась она, но Егора не выпустила. – Идем ко всем! Сегодня у нас праздник!
Пришлось подчиниться.
Егор улыбался людям, смутно знакомым, кому-то кивал, кого-то о чем-то спрашивал, слушал пустой великосветский треп, который не значит ровным счетом ничего. Притом он пытался следить за Мариной, заодно и за сестрами приглядывать, которые выглядели очень мрачно. Стасик держался в тени, с видом оскорбленным, и, честно говоря, именно сейчас он бесил Егора, как никогда прежде.
Марина, убедившись, наконец, что сбегать Егор не собирается, выпустила его руку.
– Дорогие гости. – Она постучала стеклянной палочкой по бокалу, привлекая внимание. – Сегодня особый вечер, и я хочу представить человека, которому он посвящен… Стасик, ну же, дорогой…
Стасик поморщился.
Он терпеть не мог, когда его называли Стасиком, и домашние, прекрасно зная об этой его особенности, не упускали случая уколоть.
– Возможно, вам доводилось встречаться с ним. – Марина говорила громко. – И вы, надеюсь, слышали его имя… Имя талантливого живописца, который, вполне возможно, станет современным классиком…
Стасик вымученно улыбнулся, казалось, происходящее его раздражает, но Егор не мог понять причин. Ведь прежде ему нравилось быть в центре внимания. И вечера он любил, и держался подле Марины, наглядно демонстрируя, сколь близок он к хозяйке дома.
– И ныне он собирается представить на ваш суд свои новые полотна. – Марина взмахнула рукой, но жест получился неуклюжим. Она покачнулась, Егор успел подхватить ее под локоть, не позволил упасть.
– Спасибо, Гошенька… Пригласи всех в Бирюзовую гостиную, а у меня что-то голова кружится… Я тут посижу немного, хорошо? – Она посмотрела на Егора сверху вниз, и он удивился странной беспомощности в Маринином взгляде.
– Я сам. – Егора оттеснил Стасик. – А ты и вправду гостями займись, а то неудобно получится…
– А Марина…
– Я отведу ее наверх. Ей надо отдохнуть.
– Я не устала!
– Марусь, не капризничай! Ты ведь и вправду устала, день сегодня был тяжелым, а тут еще гости… Стоило подождать немного.
– Я не хочу ждать! – Она вырвалась из ласковых объятий Стасика, развернулась к гостям, которые внимательно следили за разыгрывающимся представлением. – Ну же, чего ждем? Все в сад… То есть в гостиную! Будем смотреть на картины…
– Егор, – шепотом попросил Стасик, – угомони ее… ты же видишь, она совершенно невменяема!
– Кто невменяем? – оскалилась Марина. К сожалению, слухом она обладала отменным. – Я вполне вменяема… А ты, Стасичек, забываешься! Но идем, дорогой. Не будем мучить гостей ожиданием.
– И что было дальше? – Макс слушал внимательно, Алина же наблюдала за ним, застывшим в ожидании подробностей, и за Егором. И чем больше наблюдала, тем сильней становилось чувство странной неприязни к этому человеку.