Задыхаясь от волнения, она выдохнула:
– Где Сэм?
Кейн бросил мимолетный взгляд на ее бледное лицо и вновь сосредоточился на бумагах.
– После завтрака он не вставал с постели, – ответил Кейн, помолчав. – Скоро появится доктор Кейди и осмотрит его.
Рио в отчаянии замотала головой.
– Я только что видела Сэма верхом на Спиннере.
– Он же не в состоянии взобраться на лошадь – тебе ли этого не знать, – проворчал Кейн.
– Тогда объясни мне, как ему все-таки удалось это сделать, – выпалила Рио.
В открытых дверях раздался голос Рамуны:
– Кейн, как ты позволяешь ей разговаривать с тобой в таком тоне?
Кейн проигнорировал вопросы обеих и спросил Рамуну:
– Сэм все еще наверху?
Рамуна удивилась.
– Нет, он сказал, что идет в конюшню. Он выглядел неважно, поэтому я подумала, что немного солнца ему не повредит.
Девушку охватила такая ярость, что она едва сдержала себя. Только Рамуна могла столь легкомысленно относиться к серьезному заболеванию Сэма. Кейн вскочил, обошел стол, но вдруг обернулся и схватил радиотелефон.
Минуту спустя они оба уже неслись к выходу. Кейн на мгновение задержался и приказал Эстелл:
– Поищи Сэма в доме. Если он здесь, позвони мне. В противном случае свяжись с доком Кейди и попроси его немедленно выехать. Кажется, Сэм решил прокатиться верхом.
Эстелл не успела ответить, как они уже бежали через двор к воротам.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Изнуряющая жара напомнила Сэму о том первом дне, когда он объезжал молодого жеребца и как раз двигался мимо забора вдоль большой дороги. Сэм увидел старый коричневый пикап, осевший под тяжестью видавшей виды мебели и ковбойских пожитков. Одна из передних покрышек фургончика спустилась.
Потом он увидел молодую женщину – высокую и тоненькую, ее темные волосы были закручены в узел. Легкий ветерок развевал голубое платье в цветочек. Женщина несла на бедре спящего младенца и, заметив Сэма, подняла руку к глазам, чтобы защитить их от ослепляющего солнца.
Сэм остановился возле изгороди. Женщина улыбнулась ему, и эта робкая и взволнованная улыбка тронула Сэма до глубины души. Он снял шляпу, затем спешился и привязал жеребца к изгороди.
Сэм молча пересек неглубокий ров, отделявший изгородь от дороги. Подойдя ближе, он заметил, что глаза женщины излучают дивный голубой свет. Ее нежное лицо уже порозовело от палящего солнца. Годовалый розовощекий херувимчик, спавший на ее бедре, склонил темную головку к груди матери.
Тогда Сэм подумал, что никогда еще не видел более впечатляющего зрелища. Красавица и ее младенец. А заглянув женщине в глаза, он тут же постиг мягкость и чувствительность ее натуры, а также разгадал ее одиночество и острую тоску, столь созвучные тому, что и сам он испытывал все эти годы…
От непрекращающейся боли в груди Сэм вот-вот мог потерять сознание. Он держался лишь усилием воли – он не хотел расставаться с дорогими воспоминаниями, пока не придет к той, которую мучительно любил больше всего на свете…
Вот Ленор копается в своем садике за маленьким домиком, в котором жила на земле Лэнгтри. Женщина выращивала цветы вокруг аккуратных грядок с овощами. Прекрасные цветы. Некоторые из них она выкопала на пастбище и рассадила, другие вырастила из дешевых покупных семян. Более дюжины видов, десятки цветов и оттенков.
В тот день на ней был выгоревший халатик без рукавов. Она легко ступала босыми ногами вдоль цветущих растений, не задевая ни единого стебелька. Осторожно и нежно она срезала распустившиеся бутоны, собирая роскошный букет.
Сэм стоял у забора, зажав в руке шляпу. 3аметив его, Ленор робко улыбнулась и пошла ему навстречу. В который раз женщина смущенно поблагодарила его за то, что он позволил ей завести этот садик. Сэм галантно ответил, что распахал бы под ее цветы все поместье, не имей он скота, который нужно где-то пасти.
И в это памятное мгновение она сказала, что собирала букет для него.
– Чтобы твой день стал светлым и радостным, Сэм, – тихо и застенчиво произнесла Ленор. – Эти сладкие запахи и цвета всегда немного воодушевляют меня. Думаю, тебе они тоже будут приятны.
О Боже, это было больше, чем просто наслаждение! Он до сих пор ощущал легкие и хрупкие пальчики, коснувшиеся его руки, когда Ленор передавала ему цветы. Тогда комок, подступивший к горлу Сэма, едва не лишил его дара речи, но он все же смог поблагодарить ее, одновременно чувствуя, как сердце сжимается от любви и безысходности.