Роже сначала тоже был здесь, сидел рядом, в таком же кресле, пытался подбодрить, отвлечь, как-то расшевелить дознавателя. Потом Герцог сдался. Ренар ушел куда-то по своим делам или, может быть, просто так же переживал где-то еще, в другой комнате, каких во Дворце, понятно, было не мало.
Дюк снова считал. Просто сидел и перечислял про себя цифры по порядку. Как он делал всегда с самого детства. Всегда, когда пытался себя отвлечь. Естественно, он сбивался, уже десятки раз, но упрямо начинал счет сначала. Просто цифры, ничего не значащие, голые и бессмысленные. Он заполнял ими мозг, прогоняя прочь мысли, а вместе с ними и страхи.
Дюк не хотел думать, не хотел даже пытаться представить, что будет с ним без Алики. Он так долго жил легко, последние годы. Он почти забыл, что значит терять. Близкого. Родного. Дюк научился жить. После смерти отца, после Марины. Он еще верил, что она жива. Пока не убедился в обратном, есть надежда. С Аликой так не выйдет. Все решится сегодня, здесь. И он не хотел думать о том, как это закончится. Он не мог об этом думать.
Он не знал, сколько прошло времени, не помнил, сколько раз он сбился в своем счете, но когда дознаватель заново досчитал до одиннадцати с чем-то тысяч, заветная дверь открылась. На пороге возникла женщина. Не Алика и не Мэйли. Сначала это было первым, что понял Дюк. И только вскочив, будто очнувшись, он осознал, что перед ним Герцогиня.
Мать Ренара была одета в простую холщевую рубаху, рукава которой закатала до локтя, в обычную темную юбку, свои густые длинные светлые волосы с уже хорошо заметной сединой, женщина убрала в тугой узел. Она выглядела усталой. Но никто бы не подумал спутать ее даже сейчас с обычной крестьянкой.
Дюк как-то машинально поклонился, будто марионетка, просто дернул свое тело вниз, и тут же снова уставился на Герцогиню.
— Твой отрядный маг справилась, — спокойно выдала Мариетта Ренар. — Почти без моей помощи. Достойная ученица. Алика в безопасности. И она сама оказалась достаточно сильна.
— Я смогу ее увидеть? — поспешил узнать дознаватель, и тут же спохватился. — И Мэйли? Она сама как?
— Увидишь обеих, — чуть улыбнулась Герцогиня. — Мэл готова уснуть стоя, Алика ждет тебя. Но не долго. Она потеряла много крови, ей тоже нужен сон.
— Я могу забрать их домой? — задал Дюк следующий вопрос. Он слишком привык заботиться о своих людях сам. Особенно об обеих девушках.
Мариетта снова улыбнулась, как-то по-матерински весело и тепло.
— Боюсь, пока обе останутся здесь, — сообщила она. — Я обещаю тебе, что сама присмотрю за ними. Мэл упряма и хочет сама наблюдать Алику. А моя племянница слишком слаба для перемещений по городу. Ты же мне доверяешь, Ален?
Он вздрогнул. Слишком давно никто не называл его настоящим именем. Не Дюк, даже не Алан, а так, как назвала его мать… И только сейчас дознаватель испугался. Он слишком переживал за Алику, он впервые за многие годы совсем забыл об осторожности.
— Успокойся, — ровно произнесла Герцогиня. — Я просто помню каждого своего ученика. И все. Твоя жизнь и твои тайны останутся не тронуты.
— Но… — Дюк пытался судорожно сообразить, как тактично сообщить матери Государя, что в его тайны не надо было бы посвящать и самого Роже.
— Ты теряешь время, — коротко сообщила Мариетта и отошла от двери.
Дознаватель поспешил к Алике. Воительница лежала на кровати. Такой, какие и должны быть во Дворце, широкой, с чистым шелковым бельем и красивым балдахином. Вся обстановка комнаты подходила кузине Ренара намного больше, чем комнатушка в казармах или случайные ночлежки в рейдах Стражи. На девушке была надета тончайшая сорочка. Тоже белая, и как отметил Дюк, на этом фоне сама Алика казалась еще более бледной и больной.
— Я быстро приду в себя, — сказала она. Голос звучал тихо, но уверенно. И привычно спокойно.
Именно это ее спокойствие подействовало на Дюка отрезвляюще, он поверил, что теперь точно все позади, что с ней все будет в порядке. Дознаватель осторожно присел на край кровати, взял пальчики Алики в свои ладони. Он хотел быть нежным, хотел поддержать, напомнить о своих чувствах, которые в этой богатой обстановке казались ему самому неуместными и недостойными Алики.
— Я хочу домой, — жалобно заявила девушка.
Он улыбнулся. С облегчением. Крепче сжал ее руку.
— Придется потерпеть пару дней, — иронично известил Дюк. — С Герцогиней трудно спорить. Ты же здесь не задохнешься.
— Если всего пару дней, то буду держаться, — воительница старалась показаться веселой. — Тем более, скорее всего, я просто просплю эти два дня.
— Спи, — разрешил Дюк. — Только прежде скажи мне, кто это был? Ты видела его лицо? Почему на тебя напали?