Записка Мятлева является примером всестороннего анализа и длительных по времени наблюдений за одним из главных родов войск Австро-Венгерской империи — кавалерией. Корнет вычленяет два главных слагаемых австрийской конницы — всадника и лошадь, а также анализирует различные аспекты боевой, строевой, тактической подготовки, вооружения, тылового обеспечения кавалерийских частей. Структура записки такова, что в начале каждого тезиса отмечаются преимущества составных частей австро-венгерской кавалерии, а потом дается их критическая оценка. В конце анализа Мятлев особенно отметил то, что ему не удалось в полном объеме и так, как хотелось, наблюдать походную и сторожевую службу австро-венгерских кавалерийских частей.
Очень хорошо отзываясь о качестве австрийских «высокорослых, легких, выносливых» лошадях, российский специалист критично замечает, что в армейские части лошади приходят «сырыми», а не «из кадра». Это неизбежно сказывается на поведении лошади, которой необходимо достаточное время для адаптации.
В целом положительные отзывы Мятлев дает всадникам — «всадник сидит крепко, управляет недурно». Высшие оценки он дает офицерскому корпусу: «Офицеры ездят превосходно, любители этого дела и всего, что этого касается. Выше среднего контингента наших офицеров, но езда их скорее любительская, а не военная»[63].
Говоря об управлении кавалерией, наш наблюдатель замечает, что все равнение в строю идет только на офицера, что делает австрийскую конницу организационно уязвимой в случае выбытия офицера. Мятлев невысоко оценивает тактическую подготовку австро-венгерских кавалерийских частей. «Учения всегда проводятся на очень большой площади. Мне кажется, что приказание произвести ломку фронта на незначительном пространстве поставило бы в затруднение командиров соответствующих частей». Именно поэтому индивидуальная езда лучше фронтовой.
В качестве еще одного недостатка отмечается то, что при повышении по службе офицер не остается в полку, где служил, а переводится в другой полк. Все это негативно сказывается на знании сослуживцев и выработке товарищеского взаимодействия.
Невысокое мнение чиновник особых поручений составил о нижних чинах австро-венгерской кавалерии. В качестве двух главных причин он указал отсутствие опытных унтер-офицеров, чем всегда славилась австрийская кавалерия, и молодость рядового состава («не солдаты, а дети»). «Смотр при императоре происходит только при сведении в полк лучших эскадронов».
Русскому агенту бросилось в глаза то, что сигналы управления в эскадронах подаются редко. «Спешиванию не придают важного значения и производят его беспорядочно и неумело, равно как и стрельбу; видно, что дело это непривычное»[64].
Лестных слов заслужило вооружение австро-венгерских конных частей. Особое значение придавалось использованию пики, которая себя хорошо зарекомендовала в уланских частях и планировалась и для дальнейшего оснащения кавалерийских частей. Основным вооружением всадника были сабля и карабин.
Сабля и седловка отмечаются как соответствующие российским. Оценочное суждение австрийского конного карабина очень лестное — «8,5 мм, очень легкий и дальнобойный, прикладистый». Особо наш агент обращает внимание на использование австрийцами второго ремня для крепления карабина за спиной — это практически исключает передвижение карабина за спиной и исключает удары по спине скачущего всадника. Вместе с тем второй ремень не только не мешает снятию оружия, но делает его более удобным в условиях интенсивного движения всадника на лошади.
Как элемент вооружения Мятлев отмечает использование каждым конником специального ножа «ret-stock», который находится в голенище сапога — левом или правом, в зависимости от того, какая рука является ведущей для конкретного всадника.