В январе 1922 г. в край был направлен Ф.Э. Дзержинский, совмещавший должности наркома путей сообщения, наркома внутренних дел, председателя ВЧК, а с февраля 1922 г. — председателя ГПУ при НКВД РСФСР. В состав возглавляемой им экспедиции входило сорок сотрудников Наркомата путей сообщения (НКПС), Наркомата продовольствия (НКП), чекистов, членов военно-транспортного трибунала и профсоюзных работников. Успешные результаты работы экспедиции Ф.Э. Дзержинского были подробно освещены еще советскими историками. А.А. Халецкая отмечала, что «в результате принятых экспедицией мер задание по вывозу продовольствия в феврале 1922 г., несмотря на огромные трудности из-за снежных заносов, было выполнено на 63 %, что было большим достижением по сравнению с декабрем 1921 г., когда оно было выполнено лишь на 19 %»[261]. При этом, в ходе пребывания Ф.Э. Дзержинского в Сибири, стало очевидным несоответствие низко квалифицированных чекистских кадров, обслуживавших транспорт, стоящим перед ними задачам. Транспортные органы ГПУ в Сибири нуждались в немедленном усилении, и оно было проведено уже в ходе экспедиции. Феликс Эдмундович прибыл в Омск 10 января 1922 г. Уже на второй день пребывания в городе он написал заместителю председателя ВЧК И.С. Уншлихту: «Состав сотрудников в ТЧК (Транспортной чрезвычайной комиссии. — Ред.) чрезвычайно слабый — полупартизанский, большой процент больных тифом. Между тем, в связи с перевозкой продуктов на ТЧК возложены большие задачи — помощи НКПС по охране дорог: прошу срочно прислать [в] Омск работников для усиления ТЧК Сибири». Это указание Ф.Э. Дзержинского было выполнено. В Сибирь для укрепления транспортной ЧК было направлено свыше 100 человек[262].
Но предпринятых мер для системной работы транспортных подразделений ГПУ было недостаточно. Органы безопасности на транспорте остро нуждались в значительном количестве специалистов, которых государству было необходимо отобрать и подготовить. В служебной записке Ф.Э. Дзержинского, адресованной руководителю органов ГПУ на транспорте Г.И. Благонравову «Об укреплении линейных транспортных органов ГПУ» от 6 июня 1922 г., намечались меры по восстановлению транспорта, некоторые из которых относились к чекистскому аппарату, обслуживавшему транспорт. Среди них: «2) Подбор начальников и агентов — абсолютная их честность и преданность революции, незапятнанность, грамотность, услужливость. 3) Жесточайшая, но разумная дисциплина. 4) Знание военного дела («унтера»). 5) Знание жел. дор. правил и задач, для чего организовать курсы с привлечением ж.д. преподавателей. 6) ТО ГПУ быть всегда в курсе работ и задач НКПС для инструктирования своих линейных органов»[263]. По мнению Ф.Э. Дзержинского, при комплектовании транспортных отделов ГПУ, в связи с нехваткой квалифицированных специалистов вынужденно допускалось отступление от принципа партийности в подборе чекистских кадров. Руководитель советских спецслужб на данном участке чекистской работы был готов привлечь в органы безопасности специалистов готовых честно служить новой власти вне зависимости от их социального происхождения и политического прошлого. Об этом в постскриптуме документа говорилось следующее: «Для ТО ГПУ задача восстановления транспорта сейчас должна преобладать над политическими задачами»[264].
С целью решение кадровой проблемы на территории Сибири, в Омске была открыта Школа охраны общественного порядка и спокойствия на путях сообщения при СИБОКТО (Сибирском окружном транспортном отделе. — Ред.) ОГПУ. В документах и исторических трудах встречаются и другие названия омской школы: «Сибирская школа агентов при СибОТО ГПУ», «Сибирская школа по подготовке агентов ТО ОГПУ». Создание омской школы было частью государственной политики по укреплению органов безопасности на транспорте. В 1922 г. ГПУ открыло ряд школ для подготовки сотрудников на транспорте. В 1923 г. в ходе реформы существовавших школ, в Омске было открыто такое учебное заведение. Нехватка специалистов и средств заставили руководство ГПУ продолжить политику по укрупнению школ по подготовке сотрудников транспортных отделов ГПУ с целью концентрации ресурсов. В марте 1923 г. были сохранены школы в Москве, Калуге и Омске, остальные школы были расформированы. Вскоре школа в Калуге была также расформирована. Была оставлена крупная Московская школа, где обучалось 1000 курсантов и небольшая Омская школа, где обучалось относительно немного, всего 150 курсантов. Ее сохранение объяснялось отдаленностью от центра страны районов Сибири и Дальнего Востока, для которых и готовились специалисты в Омске[265].
262
265