— Что случилось, милая? — спросил я, увидев, что у нее красные глаза и распухший нос.
— Меня переводят в другую палату, — ответила малышка. — В чистую.
— Эта вроде тоже не грязная, — улыбнулся я, — уютная, вас тут трое, вместе веселее.
Полина опустила глаза, а ее соседка Катя пояснила:
— Чистая — это стерильная. Поле будут сильные лекарства давать, курсом, к операции готовить. Ей нельзя ничем заразиться. В чистую палату посетителей не пускают, туда может только врач и медсестра войти. Книги брать нельзя, разрешается айпад, но без вай-фая, с одними игрушками. Полинка из-за своих книжек рыдала, ей читать нечего будет. Можно было гору повестушек в планшетник закачать, но у нее его нет. И нас тут теперь не трое, а двое — Олю вчера ночью увезли, сказали, в особую больницу переводят. Ага, а то мы дуры, не понимаем, что она умерла. Тут все подохнут!
Катя вскочила и выбежала в коридор. На секунду меня охватил ужас, но я затоптал его.
— Поля, сейчас я куплю и принесу тебе айпад. У метро есть магазин.
— Не надо, дядя Ваня, — ответила девочка, — он очень дорогой. У мамы с папой с деньгами трудно, запаса нет.
Я улыбнулся.
— Слово «инвестиция» знаешь?
— Вложение денег куда-то, что впоследствии принесет прибыль, — прозвучал четкий ответ.
— Я куплю планшетник, но не в подарок, это будет инвестиция в мою благополучную старость, — продолжал я. — Представь себе картинку: в девяносто девять лет Иван Павлович Подушкин ослабеет глазами и тогда прокряхтит: «Полина, помнишь планшетник? Пора отрабатывать его, садись и читай мне вслух». Ну, договорились?
Поля печально усмехнулась.
— Дядя Ваня, вы меня маленькой считаете? Я навряд ли увижу вас стареньким, от моей болезни быстро умирают. Да и у меня на ладони линия жизни короткая. Но если удастся выжить, я с вами и без айпада сидеть буду.
В мою душу вновь вполз ужас, я взял Полю за плечо.
— От кого ты услышала глупость про линию жизни?
— От сестры Егора Маркова, которая всем гадает, — вздохнула девочка.
Я погладил ее по голове.
— А про больничную фею она не говорила?
— Нет, — улыбнулась Поля. — Дядя Ваня, волшебники — выдумка.
Тогда я сгреб в охапку всю полученную по наследству от отца-писателя фантазию и постарался говорить убедительно.
— Речь идет об эффекте Пирогова. Слышала о великом хирурге?
— Он во время войны тысяча восемьсот сорок седьмого года придумал наркоз, — кивнула умная школьница. — Я читала книгу о знаменитых докторах.
— Молодец! — искренне похвалил я малышку. — Так вот, Николай Иванович Пирогов заметил, что у некоторых раненых линия жизни на руке перед операцией делается ярче, а порой и длиннее, и эти мужчины всегда, каким бы безнадежным ни казалось их состояние, поправлялись. В девятнадцатом веке ничего, конечно, не слышали о торсионно-эмульсионном поле, о волнах Кравчука и о… Погоди, ты учишь физику?
— Пока нет, — покачала головой Полина.
— Может, какую-то научную литературу читала? — не успокаивался я.
— Не-а, — улыбнулась девочка.
Обрадовавшись отрицательному ответу, я перевел дух. Это очень хорошо, что Полина еще не брала в руки прекрасные книги Якова Перельмана[2]. Значит, можно врать дальше, главное — произносить побольше разных терминов, пусть и несуществующих.
Я разливался соловьем минут десять. Выражения «биоэнергетическое астральное поле», «эффект Шнеерзона-Макорлик», «электронно-позитронное обучение», «нейтрино в квантовом пространстве» легко слетали с языка, приходилось лишь удивляться собственной фантазии. Лекцию я завершил пассажем:
— Малограмотные люди называют это явление волшебством больничной феи, но ты теперь понимаешь, что в таких случаях имеет место энергетическое воздействие. Оно бывает редко, но если происходит, то гарантирует стопроцентное восстановление здоровья навсегда. Мне кажется, на твоей руке линия жизни начинает слегка изменяться.
Полина поднесла к глазам ладошку и прищурилась.
— Сейчас вернусь, — пообещал я, вышел из палаты и опрометью кинулся к лифту.
Только бы нужные мне вещи нашлись в ближайшем торговом центре!
Я выбежал во двор больницы и услышал возглас:
— Простите, молодой человек, помогите, пожалуйста!
Краем глаза я увидел пожилую даму в элегантном светло-бежевом пальто с ярким розовым шарфом, но, не остановившись, полетел дальше.
Мне не свойственно проноситься мимо тех, кто просит о помощи, однако сегодня особенный день.
2
Яков Исидорович Перельман (1882–1942) — ученый, один из основоположников жанра научно-популярной литературы, автор понятия «научно-фантастическое». Написал большое число книг — «Занимательная геометрия», «Занимательная математика», «Знаете ли вы физику?», «Занимательная арифметика» и др. (