— Завтрак подан, — говорю я, подходя к нему и ставя тарелку на стол.
Он поднимает глаза и сдвигает очки на переносицу, а затем улыбается. Его карие глаза находят мои, и он берет тарелку.
— Спасибо, принцесса. Как прошла твоя пробежка?
Я отступаю на несколько шагов и сажусь в одно из кожаных кресел перед массивным столом. Я перебираю пальцами на коленях. — Все прошло хорошо. Я действительно знакомилась с новыми жителями района.
Он кивает, доедая яичницу и откусывая от тоста. — Ух ты, твоя мама действительно знает, как сделать самые простые блюда экстравагантными.
Я закатываю глаза на его нирванические слова. Он всегда полон ими. Я убеждена, что это его академический мозг, который никогда не перестает брать верх. Он сказал мне, что я выглядела «изысканно» и «шикарно», когда много лет назад кружилась в гостиной в выпускном платье.
Это было оборчатое голубое платье, похожее на павлина, со шлейфом сзади, который касался земли и тянулся наружу. Я вздрогнула при воспоминании об ужасном выборе платья.
— Я слышала, у тебя сегодня встреча? Ты готов к университету? — Я вздергиваю брови.
Он смеется и качает головой. — Я делал это много раз. Первый учебный день больше не доставляет мне хлопот, принцесса.
Он запихивает в себя еще одну порцию яичницы, затем проглатывает и прочищает горло. Он вытирает руки об усы, а затем снова надвигает очки на нос.
— Ты хочешь мне что-то сказать.
Я барабаню пальцами по коленям.
Он кивает. Я всегда могу сказать, когда он собирается предложить мне способ улучшить свою жизнь или прочитать мне нотацию. Я надеюсь на первое — не в том настроении, чтобы читать нотации.
— Мы с твоей мамой разговаривали вчера вечером…, — его голос прерывается, прежде чем он поднимает глаза на меня. Я жду, что он продолжит, но он не продолжает.
— И о чем же вы говорили…? — спрашиваю я. У меня есть предчувствие, что я здесь не просто для того, чтобы дать ему завтрак. Но, зная своего отца, мне придется вытягивать это из него.
Он вздыхает, складывает руки на груди и откидывается в кресле. — Она хочет, чтобы ты нашла работу.
Я насмехаюсь, прежде чем поспешно встать. Он следит за моими движениями. — Она действительно так сказала? У тебя есть право голоса во всем этом?
Он поджимает губы в тонкую линию, а затем пожимает плечами.
— Думаю, она права. Ты здесь с мая и до сих пор не нашла себе занятие. Мне нравится, что ты здесь, поверь мне, но твоя мама считает, что это непродуктивно с твоей стороны — просто тратить дни на ничегонеделание.
— Я кое-что делаю, — огрызаюсь я. Его взгляд смягчается, и я расслабляюсь, понимая, что не должна срывать на нем злость. Он всего лишь посланник. — Я пыталась устроиться на работу. Все они по-прежнему полностью укомплектованы или студенты возвращаются в кампус, где их ждут закрепленные места. Я пыталась… поверьте мне.
Он кивает и на мгновение замолкает. — Ты можешь подать заявку и на медицинскую работу. Не только в розничную торговлю или что-то еще, на что ты претендуешь.
Я качаю головой. Я лучше буду работать на худшего продавца, чем думать об этом.
— Это не та область, в которой я хочу работать. Я же говорила, что медицинская карьера не для меня, и я с ней завязала!
— Чего мы до сих пор не понимаем. Это обещало прекрасное будущее. Хорошую жизнь. Стабильную.
— Да, но я не была счастлива.
— Ты не расскажешь нам всего, — начал он, положив руку на грудь. — Но ты должна рассказать нам достаточно, чтобы мы могли поддержать тебя и понять.
Я качаю головой и смеюсь. — Она никогда не поймет.
— Она думает только о твоем будущем.
— Стать нейрохирургом? Быть как дедушка? Тетя Беатрис? Я так не думаю. Она не должна оказывать на меня такое давление, когда она чертов профессор, даже не нейрохирург. Я устала от этих ожиданий. Я хочу заниматься тем, что приносит мне радость.
— Ну… а что тогда?
Его вопрос застал меня врасплох. Что приносит? Откуда, черт возьми, мне знать? Я потратил пять лет своей жизни, думая, что медицина — это то, чем я хочу заниматься. Я потратила эти годы на карьеру, которая мне больше не подходит.
— Я… я не знаю, — признаюсь я.
Он хмыкает, снова поднимает вилку и доедает яичницу и тосты. Он смотрит на меня, когда заканчивает, а я продолжаю стоять и смотреть.
— Что?
Он поджимает брови.
— Она сказала тебе что-то еще.
Точно так же, как он может сказать, когда я упускаю важные детали того, почему я переехала обратно домой, он упускает детали разговора, который у него был с женой.