Она снова взглянула на него. Адам сидел все такой же сонный, попивая горячий кофе, словно это был эликсир жизни. Лишь выражение его глаз слегка изменилось. Куда бы она ни шагнула, эти глаза следовали за ней и лучились теплом.
Она еще раз наполнила его чашку и посмотрела на часы.
— Быстрее глотай свой кофе. Нам уже пора.
Они доехали до аэропорта в благостном молчании: оба были заняты собственными мыслями. Когда Ли припарковала машину, Адам положил ладонь на ее колено и сказал:
— Не провожай меня. Аэропорт — самое неподходящее место. Там даже поговорить нельзя спокойно.
— О'кей. — Она стиснула его ладонь и встретилась с ним взглядом. Чувствовалось, что он волнуется.
— Как все это не вовремя. Если уж лететь, то лишь с тобой.
— Да, но кто еще согласится взвалить на себя заботу о ненасытном зверинце? Кому-то нужно остаться, чтобы держать оборону.
Адам улыбнулся и жадно поцеловал ее.
— Я позвоню, — пообещал он. — И нам многое надо будет обсудить, когда я вернусь.
Вместо слов, которые почему-то не шли с языка, она наклонилась и страстно поцеловала его.
В этот момент объявили рейс Адама. Он легким поцелуем коснулся губ Ли, выпрыгнул из машины и решительно зашагал на посадку.
После обеда позвонила Вербена, чтобы сообщить, что Гримли перенес операцию с поднятым флагом. Опухоль оказалась доброкачественной, Гримли уже почти пришел в норму и начал ставить свои условия больничному персоналу. В общем, он был в своем амплуа. Вербена, однако, планировала задержаться и немного покопаться в библиотеках.
Следующим позвонил Адам. Он сообщил, что в Нью-Йорке жарко и грязно, но интересно. Его интервью прошло блестяще, он был очарователен и скромен, как всегда.
— Хорошо, — улыбнулась Ли, — развлекайся на всю катушку, потому что когда вернешься, то расплатишься за всю ту работу, которую я теперь вынуждена делать одна.
— А тебе придется расплатиться за прошлые бессонные ночи.
Он едва сумел расслышать ее тихий ответ:
— Буду ждать.
Ли так и сидела у телефона, словно это делало ее ближе к Адаму. Снова раздался резкий звонок. Ли вздрогнула и подняла трубку.
— Алло?
— Мисс Маккаргер?
— Да, — ответила она.
— Где ваш кузен?
Вопрос в лоб изумил ее.
— Не знаю.
— У нас есть сведения, что он связывался с вами, Ли.
То, что незнакомец знал, как ее зовут, и имел представление о происходящем в их семье, испугало ее.
— Кто вы?
— Когда увидите Мордреда, скажите, что ему лучше сдаться нам добровольно.
Незнакомец бросил трубку. Ли опустила голову и увидела, что пушистый Чай увлеченно грызет шнурки на ее кроссовках. Она взяла его на руки и начала гладить, скорее для того, чтобы успокоиться самой.
Похоже, Мордред попал в какую-то ужасную историю и сейчас его жизнь в опасности. Может быть, обратиться в полицию? Но что ей известно? Мордред по непонятным причинам летит в Боливию, а два незнакомца названивают ей и требуют, чтобы он сдался на их милость.
Откуда они узнали, что Мордред звонил ей? Неужели и правда подсунули «жучка»? Или устроили слежку? И кто эти люди?
Как жаль, что рядом нет Адама. До сих пор она отказывалась нарушать слово, данное Мордреду, но теперь ей вдруг стало страшно.
«Не смей поддаваться страху!» Ли напомнила себе, что дом полон животных. Хотя какой от них толк? Тай и Чай радостно заскачут, даже если в дом проникнет Джек Потрошитель! От хорька вообще одни беспокойства, не успеешь и глазом моргнуть, как устроит дебош и убежит. Попугай — полусумасшедший. Наиболее спокойная в этом зверинце — Пытливая Бестия, но она уж очень боится незнакомцев.
К Ли подошел Макбет в надежде выпросить бисквит. Она радостно обняла огромную собаку.
— Ты мой самый верный друг! Я ведь могу на тебя положиться, да?
Этой ночью Ли решила не мучиться на дурацком матрасе в своей спальне и, войдя в комнату Адама, устроилась на его постели. Вряд ли он стал бы возражать.
Матрас здесь был твердым и удобным, а простыни еще хранили запах Адама. Она обняла подушку и вдохнула восхитительный аромат мужчины. Ее мужчины. Обведя глазами темную спальню, Ли мгновенно вспомнила все, что произошло в ней прошлой ночью. Увлеченная этими приятными воспоминаниями, она наконец задремала.
Следующий день выдался пасмурным. Небо хмурилось с раннего утра, а к обеду стало ясно, что надвигается буря. Ли чувствовала себя разбитой. Завывания Ралу, проводившей очередной сеанс, доходили почти до визга, и, когда почтенная дама наконец удалилась, голова Ли раскалывалась от боли.