— Ну, это мы еще увидим! Заранее не обольщайся, — ответила Вербена. — Не так-то просто завоевать доверие Ли.
— Ого! Она говорит правду или пытается просто запугать меня? — поинтересовался Адам, с любопытством глядя на Ли.
Ли неопределенно пожала плечами, не отрываясь от замечательного десерта. Краем глаза она заметила какое-то движение возле стола. Приглядевшись повнимательнее, Ли вскрикнула, выронила ложку и мгновенно подобрала под себя ноги.
— Что это такое?
Адам проследил за ее возмущенным взглядом.
— А-а, это, — кисло протянул он, пока застенчивая рептилия ползла к столу. — Это — Пытливая Бестия.
— Она похожа на игуану, — сказала Ли, с опаской выглянув из-за стола, чтобы разглядеть жутковатую морду животного.
— А она и есть игуана, — пояснила Вербена. — Я увидела ее…
— …в зоомагазине, — негодующе продолжила за тетю Ли.
— И конечно же, пожалела бедняжку, — вставил Адам.
— Она выглядела такой одинокой, — подхватила Ли.
— И Вербена в ужасе подумала, что произойдет с милой крошкой, если никто так и не купит ее, — закончил рассказ Адам.
— Она невероятно робкая, — пояснила Вербена, — но очень привязчивая, стоит ей лишь хорошо узнать кого-либо.
— Привязчивая? — Ли недоверчиво заморгала глазами. — Привязчивая? — Она умоляюще взглянула на Адама, и тот безжалостно добавил подробности:
— Она свивается в кольцо у ваших ног, когда вы смотрите телевизор. Наблюдает за вами, когда вы чистите зубы на ночь. Спит рядышком, когда вы пишете или читаете. Любит…
— Довольно! Пожалуйста, прекратите! — перебила его Ли.
— Вы, конечно, уже знакомы с попугаем? — спросил Адам, решив сменить тему.
— С Архимедом? Он прожил здесь уже бог знает сколько лет. И к нему вполне можно привыкнуть. Но игуана? Тетя, неужели ты так ничему и не научилась на примере Кубла-хана?
— Но Пытливая Бестия такая милая и аккуратная! — возмущенно затараторила Вербена. — Кроме того, у нее вовсе нет гастрономических замашек Кубла-хана!
— Минуточку, — перебил их Адам, заинтересовавшись. — Кто это такой? Я имею в виду Кубла-хана?
Ли махнула рукой в сторону тети, чтобы та сама все объяснила.
— Я подарила Кубла-хана Мордреду, когда ему исполнилось шестнадцать. Кубла-хан был несколько строптивым представителем класса рептилий, с капризами. А больше тут и нечего рассказывать.
— Кубла-хан, — сквозь зубы процедила Ли, — был бирманским питоном с темпераментом раненого тигра. К счастью, его удалось сдать в зоопарк!
Желая сменить тему, Вербена поднялась из-за стола и сказала:
— После такого вкусного обеда всем не помешает чашечка кофе, не правда ли? Я вернусь через минуту.
Когда Вербена вышла на кухню, Адам улыбнулся Ли:
— А я-то думал, отчего это сын Вербены так редко навещает ее? Теперь мне все понятно.
Ли пожала плечами, не споря с очевидным.
— Мой кузен не выносит животных! В детстве он всякого натерпелся из-за этого зверинца.
— А где он живет теперь?
— В Лос-Анджелесе. Он вычислил, что это самая дальняя точка на карте, дальше уже только островная часть США.
Адам расхохотался:
— Значит, он в Лос-Анджелесе, вы неподалеку, в Пало-Альто, и оба поддерживаете связь друг с другом?
— Конечно. Мы с Мордредом с детства были очень дружны.
В глазах Адама сверкнула догадка.
— Это вы уговорили его приехать этим летом к Вербене?
Ли кивнула и нахмурилась, задумавшись. В последнее время Мордред был таким раздражительным! Он столько времени торчал перед проклятым компьютером.
Спохватившись, что невежливо так резко прерывать разговор, Ли подняла глаза на Адама.
— Вербена восхищается тем, как вы пишете, — заметила она.
— В некотором роде — да. Мы, однако, частенько спорим с ней о том, как надо писать исторические книги.
— Вы читали последнюю книгу Вербены? — спросила Ли.
Адам невозмутимо кивнул.
— А вы?
— Конечно. — Она встретилась с ним взглядом и, сама не зная почему, призналась: — Если честно, то не до конца. — Заметив в глазах Адама лукавую искорку, Ли поспешила объяснить: — Мне надо было прочесть столько материала для диссертации, а ее книга… гм… несколько не по моей теме…
— Знаю, знаю, можете не объяснять, — с улыбкой перебил Адам. Он знал, что ей, как и большинству, не хватило терпения продираться сквозь словесные заросли Вербены, но признаться в этом она не решалась, считая это предательством по отношению к тетке. — Я и сам был аспирантом. Читаешь столько, что буквы начинают расплываться перед глазами, и через некоторое время начинаешь сомневаться, понимаешь ли то, что читаешь, и уверен ли в том, о чем пишешь.