– Пока существует постоянный источник напряжения, – поясняет она, – через какое-то время человек снова вернется в то же свое состояние. До тех пор, пока это продолжается, бессмысленно делать что-то. Сами пациенты, понятно, не говорят мне о своих обстоятельствах. Это я говорю им о них же самих. Я всегда объясняю в этом случае, почему я отказываю. Другой случай, когда я не берусь лечить, – если понимаю, знаю, что мое воздействие этому человеку не поможет. Тогда я говорю, к кому надо пойти. За секунду я не знаю еще, что посоветую, кого назову. Но я сосредотачиваюсь, и ко мне приходит какой-нибудь адрес, имя. Я называю адрес или имя, которых до этого я сама никогда не слышала и не знала. Человек отправляется туда и находит там исцеление. Есть еще одна ситуация, когда я отказываюсь помочь. Еще у моей бабушки я замечала, что некоторым она отказывала – тогда я не могла понять почему. Я стала наблюдать, что происходило с теми, кого она отказывалась лечить. И поняла. Это были люди, которым мало оставалось жить. Так мало, что нельзя было успеть их вылечить. «Чего ж я буду его лечить, – объясняла она мне потом, – если я чувствую, что он уже неживой? Хотя для всех-то он был еще совершенно живой и ничто не предвещало, что произойдет с ним вскоре.»
Что же касается кармических заболеваний и злодеев, которые расплачиваются за свое зло, то ее точка зрения не совпадает с той, что была приведена ранее.
– Если ко мне приходит человек плохой, значит, мне он послан за мои плохие дела. Или за плохие мысли, или за что-то, что сказала кому-то. Вот Господь и послал мне плохого человека. Это ситуация, которую я должна отработать. Если я его отошлю, Господь мне десяток таких пошлет. Все равно ситуация сложится так, что должна я буду отработать.
Самое худшее, самое ошибочное и наивное, что можно сделать, прочтя о таком несовпадении позиций, это начать судить, какая точка зрения более правильная. Не нужно путать целителей и экстрасенсов с солдатами, марширующими на параде, достоинство которых в том и заключается, чтобы шагать в ногу. Экстрасенсы и целители в ногу не ходят. Несмотря на некоторую общность в понимании и восприятии мира, каждый из них существует все-таки в своей Вселенной. И по законам этой своей, так или иначе отличной от других, Вселенной. Несмотря, повторяю, на общность, сближающие черты и готовность понять другого, такого же, как он, с полуслова.
Чтобы представить себе, каким образом зло, совершенное когда-то, бумерангом возвращаясь к человеку, рано или поздно находит его, приведу эпизод, рассказанный той же Т. П. Борисовой.
– Среди пациенток пришла ко мне на прием одна. Средних лет женщина, рук поднять не может. Еле в кабинет вошла. Ввели ее. Что ж она сделала, за что ей такое? То, что произошло когда-то, она и не помнила и забыла уже. Я напомнила. Конечно, может, и винить ее нельзя. Время было такое. Пришла она из школы: «Все иконы выбросить!» Схватила икону Божьей Матери и разрубила ее топором. В помраченном была состоянии. Мать ей сказала только: «Девочка, что же ты делаешь? У тебя же руки поотсохнут!» Она не то, чтобы пожелала ей этого. Она наоборот испугалась за нее: как же можно делать такое? И вот, когда она пришла ко мне вся больная – как могла я помочь ей? Как могла помочь искупить то, что сделала она, пусть по недомыслию? Здесь священник нужен был. Я так и сказала ей. Она пошла в монастырь, оставалась там долго, отец Василий назначил ей эпитимию. Но не это было главное. Она ведь не Бога обидела, не Матерь Божую. Они-то давно простили ей. Не ведала, что творила. Но она мать свою обидела. Над матерью, над тем, во что верила она, надругалась. Матери давно нет. И боль эту, обиду эту мать унесла с собой. И теперь дочери нужно было раскаяться до глубины сердца, понять, какое зло совершила она, так больно обидев самого близкого ей человека. По слову священника она поехала в то село, где жила когда-то, где все это произошло. После того как мать ее умерла, дом давно продали. Она стала ходить по соседям, искать, уцелели ли те их иконы. И в одном доме вдруг увидела их. Говорит: «Отдайте мне, я любые деньги заплачу». Но люди, что жили там, никаких денег не взяли, хотя и не знали того, что приключилось с ней. И та икона Божьей Матери тоже нашлась. Священник сказал, чтобы, если найдет, принесла она эти иконы в монастырь или к себе домой. Отец Василий предупредил при этом: «Если принесешь домой, принесешь то, за что нужно тебе отвечать». И вот, зная это, зная то, что было ей сказано, она все-таки принесла иконы домой. Потому что хотела принять искупление полной мерой. И что тут началось! Муж ее, увидев в доме иконы, пришел в бешенство: «С ума сошла! Верующей сделалась! Выброси иконы!» Она, понятно, ни в какую: «Один раз я уже выбросила!» Он полковник в отставке, в школе работает, совсем обезумел. Сына он очень любил, а теперь с топором вбегает в дом: «Щенка твоего порублю!» Соседи еле топор отобрали. Короче, вся семейная жизнь пошла прахом. Может, этого и не было бы, если бы иконы она принесла не домой, а в монастырь. Но она сама сделала выбор. Очевидно, зло, которое принесла она в мир, боль, унижение и обида ее матери, могли раствориться, перестать присутствовать в мире только и через ее болезнь или вот так, через семейный разлад. А с болезнью ее все кончилось. Без всякого другого лечения сейчас здорова она. Руки, которыми не владела совершенно, теперь служат ей. Когда-то бессильная, теперь она работает массажисткой по десять часов в день. Кто знает, какой это труд, поймет, о чем я говорю.
Как шкодливая кошка, не разумея собственного паскудства, не может понять, почему ее бьют, так и человек не способен обычно разглядеть связь между тем, что его постигло, и поступками, некогда совершенными им.
Как-то к украинскому экстрасенсу П. Д. Утвенко пришла на прием семья – муж, жена и маленькая дочка. После того как тот сказал все о ребенке и назначил лечение, жена робко попросила помочь ей самой. Не успела она пожаловаться на свое нездоровье, как дед грозно обратился к мужу: «Прекращай к куме захаживать!»
Потом незадачливый муж, краснея и запинаясь, подтвердил оказавшемуся там журналисту справедливость «диагноза».
О том, что неверность мужа может привести к болезни жены (даже не подозревающей ни о чем) и наоборот, говорили мне многие экстрасенсы. При этом чем сильнее духовная и эмоциональная близость между супругами, тем вернее такое отклонение удара на другого. Но отклонение ли? Или другая сторона, другая душа сама, по своей воле приемлет на себя удар, который должен был бы достаться близкому человеку? Если такая жертвенность возможна, если происходит это, то происходит не на уровне обыденного, повседневного нашего сознания, а в неких горних сферах духа и любви, где неведомы ни обида, ни гнев, ни ревность.
Если зло, совершенное человеком, в той или другой форме действительно настигает его самого в этой жизни или в последующей, то это не есть ни «око за око», не месть и не кара, как видел бы это некий упрощенный, примитивизирующий взгляд. Не есть это и попытка содействовать совершенству человеческого рода, отвращая его через наказание от склонности к негодяйству и злу. Мне, во всяком случае, видится это иначе.
Мир этот был бы переполнен злом, если бы оно, приходя, оставалось в нем, не уходя обратно в небытие. Но уйти оно может, очевидно, только через ту же дверь, через которую входило. Вот почему, когда мы позволяем злу войти в мир через нас, мы неизбежно обрекаем себя и на второе его посещение, на пути ухода. И не от нас зависит уже, когда произойдет это, как и то, под маской какого несчастья, беды или болезни пройдет оно, пронзая нас и нашу жизнь на обратном своем ходу.
Вид злодея, процветающего всю жизнь, веселого и беспечального, говорит о том, что мера зла, которому он причастен, столь велика, что амплитуда возвратного его хода превышает продолжительность этой его жизни. И настигнет, пресечет ее только в последующем его бытии.
И наоборот. Если перед лицом какого-нибудь несчастья, нездоровья или беды, оглянувшись, можем мы разглядеть собственное зло, которое могли бы связать с этим, то столь короткий возвратный путь зла, это уже – добрый знак. Как и еще более добрый знак – увидеть такое свое зло, несправедливость, неправоту до того, как какое-то событие само напомнит нам об этом.