Лихорадочная обстановка ожидания усиливала взаимную подозрительность. Каждый из «вождей» опасался, что в последний момент его могут обойти соперники. Эвиа косился на Рая и де Варону; Миро Кардона не доверял Эвиа; де Вароне не нравились слишком тесные связи Артиме с «супервизорами» ЦРУ. Особенно горячился Мануэль Рай. При каждом упоминании имени Артиме он закипал от негодования. И не удивительно. Обещанное Центральным разведывательным управлением оружие для возглавляемого им подполья на Кубе поступало в мизерных количествах. Рай понимал, что критиковать подлинных виновников его «унижений»— людей Аллена Даллеса — безумие. Вот по
244
чему в последние дни он искал повод, который позволил бы ему свести счеты с остальными членами «Совета» и набить себе цену в глазах «боссов». Этот долгожданный повод он получил буквально накануне заседания «Совета». Ему сообщили, что более ста его сподвижников, проходивших подготовку на ферме Боэр-Драйв во Флориде, были разоружены людьми Артиме.
Многое видели на своем веку стены отеля «Лексингтон». Но такой истерики, какую закатил Рай, — никогда! Взбесившийся Рай обвинял своего отсутствующего коллегу в «измене», даже в «тайном содействии коммунистам». Он пригрозил выйти из состава «Совета» и предать публичной огласке «вопиющий» факт «измены» Артиме…
Разоружение людей Рая оказалось полной неожиданностью для остальных членов «Совета». Во всяком случае, их санкции на это никто не испрашивал. Пытаясь вывести дискуссию из неприятного тупика, де Варона перевел разговор на другую тему, оказавшуюся не менее щекотливой. Дело в том, что неделей раньше президент «Совета» Миро Кардона имел конфиденциальную встречу с высокопоставленным чиновником госдепартамента Адольфом Берли и бывшим послом США на Кубе Филиппом Бонсалом. В ходе встречи Миро Кардоне могла быть названа конкретная дата вторжения. И де Варона потребовал, чтобы президент подробно проинформировал собравшихся о переговорах, особенно о сроке предполагаемого вторжения.
Миро Кардона был бы рад назвать эту дату, но беда в том, что он и сам знал о ней не больше, чем все остальные члены «Совета». За день до этого в разговоре с корреспондентом газеты «Майами геральд» Доном Бонофедом он бросил такие горькие слова:
— Я похож на водителя такси. Я не знаю, где окажусь через десять минут…
Как ни старался Миро Кардона выудить соответствующую информацию у Берли и Бонсала, ему это не удалось. Однако, несмотря на клятвенные заверения Миро Кардоны, никто из собравшихся в отеле «Лексингтон» ему не поверил. Уклончивые ответы «президента» собравшиеся расценивали как желание оставить их в дураках. В комнате назревала настоящая буря. Когда
245
страсти достигли точки кипения, дверь неожиданно распахнулась, и в «зал заседаний» вошли пять агентов Центрального разведывательного управления.
Дальнейшие события разворачивались со скоростью кинобоевика. Членам «Совета» предложили немедленно спуститься вниз и, не привлекая к себе внимания, занять места в автомобилях. Робкие попытки выяснить цель предстоящего путешествия остались без ответа.
После нескольких часов бешеной езды члены «Совета» очутились в Филадельфии, а оттуда — уже самолетом — их доставили на аэродром Опа-Локка и разместили в пустом полуразвалившемся сарае. «Членам правительства» разрешили только короткие прогулки возле сарая. Когда «министр иностранных дел» Карлос Эвиа попытался отойти подальше, агент ЦРУ настойчиво порекомендовал ему вернуться. Так под вооруженной охраной, отрезанные от внешнего мира, главари кубинской контрреволюционной эмиграции провели несколько дней. И все это без каких бы то ни было объяснений!
О начале вторжения главари «слизняков» узнали из радиопередач радиоцентра «Суон». Коммюнике номер один «Кубинского революционного совета» оказалось для его членов полной неожиданностью…
«Операция 40»
По мере приближения «дня Д» странные вещи происходили и в гватемальских лагерях.
Мы уже говорили, что «Кубинский революционный совет» не имел никакого отношения к подготовке «бригады вторжения». Только один раз — в феврале 1961 года — политическим лидерам «слизняков» на короткое время разрешили посетить гватемальские лагеря. Что касается практических вопросов подготовки «бригады», назначения командиров и тому подобного, все это с самого начала было непререкаемой прерогативой американских «советников». В конце концов, свидетельствовал 28 апреля 1961 года на страницах «Нью-Йорк таймс» обозреватель Тэд Шульц, «агенты Центрального разведывательного управления ограничили передвижение д-ра Кардоны и д-ра де Вароны в