Глава седьмая
Атаман Кумок был недоволен тем, как складывался день.
С утра у него болела голова, и было плохое настроение. И нехорошие предчувствия одолевали атамана. А он своим предчувствиям верил, они не раз уберегали его от серьезных неприятностей и помогали унести ноги из засады.
– Да брось ты! - благодушно сказал Сережа Африка. - Там тоже не самые умные люди сидят. Они там все на мировой революции повернуты. «Мы на горе всем буржуям…» - он сплюнул. - Они хотят, чтобы богатых не было. А я тебе так скажу: надо делать так, чтобы бедных не было. Взять все и поровну, по справедливости разделить.
– Ну, понес, - вздохнул Медник. - Ты, атаман, на Африку внимания не обращай, любит человек поболтать. Сегодня все и кончится. Возьмем кассу - и в море. А там все поделим… по справедливости.
Хотелось бы Кумку знать, как выглядит эта самая справедливость. В соображениях Медника, она наверняка гляделась совсем иначе, чем ее представлял атаман. «Ладно, - решил для себя Кумок. - Нам бы до моря добраться. А там видно будет».
– Вы как хотите, - встал он. - А я пойду подремлю. Перед боем поспать - самое милое дело. Свежим глазом все видишь, под пули зря не суешься.
– Бабу свою не слишком седлай! - крикнул вслед Сережа Африка. В спаленке никого не было.
Кумок, не раздеваясь, в сапогах, рухнул на мягкую постель, закинул руки за голову. Сон не шел. Да какой к черту сон! Что-то подсказывало атаману, что лезть в Лукоморск не стоит. Большую силу там власть набрала, с Черным сотником справиться сумела.
Собаки во дворе вдруг залаяли зло и восторженно, словно увидели лютого врага. Кумок с неохотой пошевелился, отогнул занавеску и выглянул во двор. Ничего особого он не увидел. На кого лаяли собаки? Скорее всего, на огромного черного кота.
Жаль, что кот быстро в деревья ушел - пальнул бы в него атаман из своего пристрелянного верного маузера.
Если ты занят заботами, день короток и стремителен, как полет стрелы.
Лукоморск медленно погружался во тьму. То там, то здесь гасли лампы и свечи, которыми лукоморские жители освещали свои жилища по случаю разрухи. Люди ложились спать рано, в те времена все старались пораньше лечь и еще раньше встать, и поговорка такая была: кто рано встает, тому Бог дает. А вот атаман Кумок решил получить от Бога все, поэтому спать вообще не ложился.
– С Богом, - прочувствованно сказал Кумок и перекрестился.
Две тачанки и с пяток бойцов, которых атаман в довесок к винтовкам вооружил гранатами, двинулись к гончарному заводику - пальбой и взрывами видимость нападения создать. Основные силы Кумка настороженно и нервно ждали в рощице на городской околице - все нервные, напряженные, даже лошади и те дышали судорожно, понимая, что опять смертельная заварушка затевается.
– Паника, вот что необходимо! - сказал Кумок.
– Будет паника, атаман! - отозвался бородатый и угрюмый сотник Панасенко. - Даже не сомневайся, устроим так, любо-дорого глянуть будет!
И скрылся со своими людьми в скрипучей полутьме.
Славно, что день пасмурным вышел, висели над горами обложные тучи, тугие от скопившегося в них дождя, время от времени роняли мелкую морось на спящую землю.
У трактирщика Сунжикова с вечера сидели двое соглядатаев, следили в оба глаза за ЧК. Ничего не упустил атаман, все спланировал, все учел, кроме одного - Кторов да Гнатюк тоже все знали.
– Этих брать пока не будем, - сказал Гнатюк. - Пусть бегут, атаману доложат, что все по его плану идет. Склонился к уху Кторова: - Видал, как Гервасий Бонифатьевич вырядился? Все старье надел, чтоб, значит, за рядового бойца в случае чего сойти. А того дурак не понимает, что его весь уезд в морду знает.
– Хрен с ним, - сказал Антон. - Главное, чтобы он не облажался.
Ах, как тянется ожидание! Как томительно медленно бежит время! Казалось, день потому и пролетел так стремительно, чтобы ночь выдалась длинная и томительная.
– Ты, товарищ Кторов, на рожон не лезь, - глухо сказал Гнатюк.
– Я всем этим волшебствам не особенно верю, только не зря говорят, что береженого бог бережет. Чуть что - отступай, не нервничай, наши люди сделают все, что надо. Ах ты, Господи, курить-то как хочется, уши с того пухнут!
– А ты махорки пожуй, - посоветовал Кторов. - Говорят, помогает!
Гнатюк в темноте зашуршал чем-то, потом гневно плюнул на пол.
– Может, кому-то и помогает, - сказал он раздраженно, - а мне так блевать с такого вкуса охота. Оська? Ты здесь?
– Здесь, Павел Борисович.
– Ты, Оська, - слегка задушливо сказал Гнатюк, - поближе к товарищу Кторову держись. Подмогни, коли что.
– Сделаем, - солидным мальчишеским баском пообещал Остап. Где-то на окраине грохнул первый выстрел. За ним еще и еще,
раскатился длинной очередью пулемет, грянула ручная бомба.
– Ну, слава Богу! - похоже, Гнатюк перекрестился. - Кажись, началось!
За окном послышались голоса, заржали лошади, зацокали копыта - Гервасий Бонифатьевич Добужинский повел свой отряд на жестокий и смертельный бой с бандитами. Топот не успел стихнуть, когда на майдане мелькнули еще две тени. Мелькнули и раскатились торопливым галопом, устремляясь прочь.
– Все, - сказал с облегчением Гнатюк. - И эти подались. Теперь жди атамана с основным отрядом. Ну что, товарищ Кторов, подергаем атамана за усы?
Глава восьмая
В ночных боях нет ничего красочного и быть не может.
Особенно если устроена была засада на одну из сторон.
Атаман Кумок полагал, что он является хозяином положения. Только зря он это полагал. Настоящие хозяева его уже поджидали. Как сказал бы Баюн Полосатович, будь внимательным, ловя в подвале мышей, возможно, тебя самого уже кто-то ловит.
Правда, в темноте это сделать весьма и весьма затруднительно.
Тачанки вылетели на майдан и хлестнули по окнам ЧК длинными очередями.
Одновременно с противоположной стороны зазвенели выбитые стекла, и коридоры заполнились тяжелым топотом, словно в темноте их играла в салки рота солдат.
– Дави их! - заорал кто-то, и темноту разорвали вспышки выстрелов. - Вылезайте, красные суки!
– Боятся, - спокойно сказал Гнатюк. - Это хорошо!
– Сейчас, - усмехнулся Кторов. - Сейчас они заберутся в подвал.