И Алекс испугалась. По-настоящему. Ею завладел такой парализующий страх, что стало трудно дышать. Страх, которого она не ощущала целых восемь лет. Не замечая ничего вокруг, не обращая внимания на проплывающее мимо время, она обтирала его вспыхнувшее тело, теряя остатки надежды.
Под вечер Алекс снова сменила ему повязку на боку. С плеча она сняла компресс и на этот раз просто туго забинтовала. Она даже не заметила, как Марк зажёг свечи, чтобы в комнате было светло. Свет ей был безумно необходим, и пусть даже во мраке она могла бы менять компрессы с его лба, Алекс боялась, что если не увидит его лицо, то действительно потеряет его.
Ночью жар усилился. Он стонал и дрожал так сильно, что уже ничто не смогло бы согреть его. Собственное бессилие, страх и отчаяние довели Алекс. Она опустилась перед кроватью на колени, сжала холодными пальцами его тяжелую ладонь, медленно прижала к своим губам и закрыла глаза. Марк отправился на кухню, поэтому Алекс была одна. И ей уже не нужно было сдерживать себя. У неё не осталось больше сил. Она сделала всё, что смогла. Придумала всё, что сумела.
Проглотив ком в горле, и чувствуя, как болит в груди, Алекс хрипло взмолилась:
- Прошу тебя, не умирай! - На глазах навернулись горячие слёзы, которые она не могла больше скрывать, с которыми не хотела больше бороться. Она понимала, что находится на грани. И совсем скоро решиться судьба. Его и её.
Она обтирала его всю ночь, меняла компрессы, поила целебными настоями, промывала рану, накладывала на неё разные примочки и мази. Но ничего не помогло. Грань отчаяния была пройдена. Алекс была полностью повержена. Это было самое горькое и самое мучительно поражение в её жизни.
Алекс считала, что пережила самое большое поражение судьбы, когда та забрала у неё родителей восемь лет назад. В тот день она наиболее полно осознала, как жестока и несправедлива жизнь. Как она неумолима и безжалостна, и не спрашивает разрешения ни у кого, когда черной косой обречённости проходится по невинным головам.
Пережив сокрушительную боль восемь лет назад, Алекс поклялась никогда больше не привязываться ни к кому, чья потеря снова непременно сотрясёт весь её мир и оставит опустошённой и обессиленной. Это было ужасное состояние. К этому Алекс никогда бы не хотела вернуться, раз и навсегда замуровав своё сердце от мирской боли.
Но даже в страшном сне она не предполагала, что ошибётся.
Как ошибётся!
Ибо потеря лежащего перед ней человека грозила ввергнуть её в пучину куда более сильного отчаяния, чем раньше. Она вдруг обнаружила, что её сердце медленно разрывается на части. Смерть - вот единственная сила, с которой даже у неё не было силы справиться. Кем бы он ни был, он не заслуживал смерти. Она не могла потерять его на своих руках. Это было так невыносимо и так несправедливо, что положив голову на мягкий матрас и слушая душераздирающие глухие стоны больного, Алекс всхлипнула и еле слышно промолвила:
- Ты нужен мне, Тони…
Одинокая слезинка скатилась по бледной щеке и упала на его руку, которую она сжимала. Да простит ее Бог, но он действительно был нужен ей. Даже больше, чем они оба могли себе представить. Обессилев и дрожа, Алекс прижала его руку к своей щеке, пытаясь хоть бы так влить в него своё тепло. И под самое утро забилась тяжёлым сном без сновидений.
***
Жажда была просто невыносимой. Энтони отчаянно хотел пить. Во рту было сухо, как в пустыне. Беспрепятственно проникая в комнату, яркие лучи утреннего солнца ударялись о его лицо, почти ослепляя. Тони зажмурился, а потом глухо застонал. И тут же ощутил пронизывающую боль во всем теле. У него перехватило дыхание. Каждая его косточка ныла так, будто по нему прошлись тяжёлой повозкой. Ещё совсем недавно ему было невероятно плохо, но сейчас боль почему-то не походила на ту жгучую и безудержную, от которой хотелось умереть.
Пересилив навалившуюся слабость и выровняв дыхание, Тони медленно открыл глаза и огляделся вокруг. Он находился в своей комнате в недавно снятом им коттедже, где было необычайно тихо. Напрягая память, он вспомнил события двухдневной давности и снова застонал. Он помнил, как нашёл место, где скрывалась Ливи, как ворвался к ней в комнату, желая поскорее добраться до неё, как потом в него выстрелили. Раненого, Марк притащил его сюда, а затем его проглотил мрак. В голове был туман. Он мучился от боли в боку, страдал от лихорадки, горел так, будто его варили на медленном костре. Но это все осталось позади.
Кто-то невидимый всегда находился рядом с ним. Кто-то заботливо обтирал его холодной материей, принося ощущение блаженства. Давал ему пить живительную воду, не позволяя умереть от жажды. Тони вдруг вспомнил приятный тягучий, чуть с хрипотцой, голос, который баюкал его, подбадривая, и шептал ему нежные слова в самые отчаянные для него мгновения.
Голос, который не позволил ему упасть в бездну. Голос, который вытащил его из того света.
Голос, который он слышал ровно год назад!
Это было настолько невероятно, что Тони едва мог в это поверить. Несомненно, это была игра воображения, вызванная сильнейшей лихорадкой, которая и сыграла с ним злую шутку, вызвав в памяти образ далёкой невинно-прелестной девушки, которая умела так мило краснеть. Сердце забилось тревожнее, при одной мысли о ней. На какую-то долю секунды Тони подумал, что действительно видел её. Что она действительно была здесь. Но это не могло быть правдой. С какой стати ей быть здесь?
Ему следовало прийти в себя и не думать больше о прошлом. Вздохнув, Тони заметил на прикроватной тумбочке стакан с водой и снова ощутил безумную жажду. Он как раз лежал на правом боку и с лёгкостью мог бы левой рукой дотянуться до стакана. Если он сейчас же не сделает хотя бы глоток, то непременно умрёт. И все будут смеяться над ним, потешаясь, что его сгубила не лихорадка, а простая жажда. Поэтому он собрался было поднять руку и двинуть в сторону заветного предмета.
Но не смог.
Что-то лежало на его руке.
Что-то очень мягкое. И тёплое.
Озадаченный, Тони с трудом опустил голову вниз. И застыл, увидев рядом полулежащую девушку, которая, сжав его руку своими ладонями, положила голову на его руку и спала.
Сердце замерло от изумления. Потому что это была она! Девушка из его прошлого!
Тони не мог в это поверить. Как такое возможно? Может он всё ещё находится во власти лихорадки и просто бредит? Он зажмурился и снова открыл глаза, но видение не исчезло.
Девушка не исчезла.
Сидя на полу и прислонившись к его кровати, она положила нежную щёку на его пальцы, повернув лицо в его сторону, и спала, ни о чём не подозревая. На её слегка вздёрнутом носике красовались до боли знакомые круглые очки, которые сбились на бок. Блестящие каштановые волосы были стянуты в тугой узел на затылке. Но одна прядь упала ей на румяную щёку, и Тони вдруг ощутил непреодолимое желание откинуть её в сторону.
Как она здесь оказалась? Как? Почему? Кто впустил его к нему? Кто позволил невинной девочке находиться в комнате с полураздетым мужчиной?
Тони стал медленно задыхаться, ощущая бешеные удары своего сердца. Горло перехватило от непонятного острейшего чувства. Он продолжал изумлённо смотреть на девушку, не веря в реальность происходящего.
И неожиданно она пошевелилась. Тони застыл, задержав дыхание. Он понимал, что она начинает просыпаться. И неожиданно испугался. Он боялся, что когда она увидит его, посмотрит на него, он… его…
Все мысли тут же вылетели у него из головы, когда её веки дрогнули. Она посмотрела прямо на него, и Тони понял, что тонет в синеве её больших, блестящих прекрасных глаз, обрамлённых невероятно длинными ресницами. К своему удивлению он ощутил непонятную боль в груди, так, словно его кто-то ударил. Боже, он именно такой и помнил её: румяной, милой и невероятно очаровательной. Она вдруг нежно улыбнулась ему, так, будто это была самая естественная вещь на свете, которую она делала, едва видя его, и Тони изумлённо понял, что пропал.
Она моргнула и приподнялась, задумчиво глядя на больного. Видимо она ещё не до конца поняла, что больной пришёл в себя. Внезапно тонкие брови удивлённо поползли вверх, а потом глаза её изумлённо расширились, когда она, наконец, обнаружила, что всё страшное осталось позади. Тони наблюдал за ней, не проронив ни слова. Не представляя, что может произойти в следующую секунду.