Алекс выполнила его просьбу, передав ему влажное полотенце, и увидела, как она накинул его себе на лицо.
- Это для того, чтобы смягчить щетину, - пояснил Тони, откинув голов на подушки.
Пока он грел свое лицо, Алекс принесла бритвенные принадлежности и разложила на тумбочке возле тазика.
- Возьмите вон ту кружку, - велел Тони, кивнув на пустую медную кружку. - Бросьте туда кусочек мыла, добавьте воды и взбейте помазком до пены.
Алекс выполнила и эту его просьбу, понимая, что самое трудно ждёт её впереди. И не ошиблась, когда, убрав с лица полотенце и накинув его себе на плечо, он тихо попросил, коснувшись рукой свободного места рядом с собой.
- Присядьте.
У Алекс так сильно и громко колотилось сердце, что она боялась оглохнуть. Боже, зачем она согласилась на это? И как ей теперь смотреть на него, когда он так близок к ней? Но у нее уже не было выбора. И Алекс медленно присела на краю кровати.
Тони медленно глотнул, и чуть охрипшим голосом сказал:
- Дайте мне помазок и кружку… В ящике тумбочки есть зеркало… Вытащите его и подержите передо мной…
Почему ему так трудно говорить, - думал Тони, наблюдая за ней. Видимо из-за того, что сердце скачет, как обезумевшая лошадь. Он напрягся, ощутив рядом с собой Алекс. Она старалась присесть так, чтобы не коснуться его, но он все равно чувствовал бедром её бедро. Тони покрылся мурашками, понимая, что его тело больше не подчиняется ему. Он напрягся так, что заныла рана в боку. Но сжав челюсти, Тони поборол боль и осторожно взял кружку с помазком.
“Так, парень, надеюсь, ты не забыл, как следует наносить пену на лицо?” - растерянно подумал он, злясь на себя. Алекс, наконец, достала зеркало и подняла к нему. Увидев свое застывшее лицо в зеркале, Тони ужаснулся тому, что должно быть видит Алекс. Бородатого безумца с горящими глазами, который боится сам себя. Господи, какое счастье, что он совсем скоро избавится от этой проклятой щетины!
Взяв позолоченную ножку помазка, он уверенно нанёс пену на свою щетину, радуясь тому, что хоть чем-то может отвлечься от девушки, сидящей рядом с ним.
Алекс зачарованно смотрела на него, испытывая какое-то давно забытое чувство, которое впервые нахлынуло на нее в лавке аптекаря. Почему-то рядом с ним она чувствовала себя не маленькой девочкой, которой было мило и чрезвычайно отрадно заниматься растениями и цветами. Рядом с ним Алекс чувствовала себя действительно очаровательной девушкой, которой хотелось понравиться ему. Которой хотелось улыбаться ему.
Которой захотелось поцеловать его!
- Вот, возьмите, - прервал он ее обезумевшие мысли, протянув ей кружку с помазком. - Уберите это, возьмите бритву и дайте мне зеркало.
Он взял из её руки зеркало, вложив ей в дрожащую ладонь кружку. Тони видел, как она медленно краснее, какими неловкими становятся ее движения. Он умирал от желания коснуться её, умирал от потребности поцеловать её чуть приоткрытые губы, но усилием воли прогнал наваждение. Еще рано, черт побери, еще слишком рано. Он настроился на нужный лад и был готов выносить ее прикосновения, но когда, повернувшись к нему, она задумчиво посмотрела ему прямо в глаза, Тони понял, что задыхается.
- Как же мне вас брить? - еле слышно спросила она скорее у себя, чем у него. - У кактуса была менее… густая щетина.
Тони вдруг улыбнулся ей, ощущая в груди странное тепло. И сердце его стало биться ровнее. Ее присутствие действительно успокаивало его. Его душу.
Она покачала головой, видимо обдумывая варианты действий, и Тони снова заметил полоску грязи на её левой щеке. На этот раз он не смог устоять перед искушением.
- Замрите, - прошептал он, взяв полотенце со своего плеча. И очень медленно прижал его к ее щеке, ощущая ее тепло даже сквозь густую ткань. Он медленно стёр гряз, пристально наблюдая за ней. И снова его сердце тревожно забилось в груди. Но пока он не мог себе позволить большего. Это был его ответ на ее несмелое прикосновение через салфетку. Он хотел дать ей понять, что желает этого так же, как она. Но пока этого было достаточно. Боже, он хотел бы верить в то, что это действительно так! Закончив, он поднял на ней свои глаза и хрипло добавил: - Вы испачкались.
Словно загипнотизированная, Алекс смотрела на него, чувствуя, как горит щека. И сердце колотиться. И руки дрожат… И вообще если бы она была более умной, ни за что бы не согласилась брить его. Сейчас она бы спокойно пересаживала фикус и не беспокоилась бы ни о чем. Сейчас она бы не пыталась вернуть своё дыхание, глядя в его сверкающие золотистые глаза.
“Боже, милая, если ты ещё немного посмотришь на меня так, я не смогу больше держаться!” - простонал про себя Тони, понимая, что из них двоих, взять верх над чувствами придётся ему. Оторвавшись от неё, он откинулся на подушки и снова накинул полотенце себе на плечо.
- Тяните кожу и водите бритвой против роста волос.
Нервничая и дрожа, Алекс медленно кивнула, посмотрела на бритву, что сжимала в ладони, и, подняв к нему свое лицо, быстро сняла свои очки и положила на тумбочку.
Остолбенев, Тони уставился на неё.
- Ваши очки… - Он не мог говорить, глядя на девушку, которой она предстала перед ним. Боже, это была другая Алекс: юная, прелестная и до боли очаровательная! С прямым горделивым носиком, тонкими бровями, розовыми губами и невозможно сверкающими, голубыми глазами, обрамлёнными длинными ресницами. Она вдруг медленно улыбнулась ему, и эта улыбка добавила ей столько шарма и теплоты, что это очаровывало и околдовывало. Тони был потрясён этим открытием. - Вы сняли очки… Зачем?
- Не бойтесь, вблизи я вижу намного лучше без очков, поэтому не перережу вам горло.
Наконец, подавшись вперед, она коснулась его свободной рукой, натянув горячую кожу на шее. Он снова откинул голову назад, так, чтобы ей было удобнее, и, подняв бритву, стала медленно брить его.
Ощутив на себе её пальчики, Тони постарался подавить дрожь во всем теле и, чтобы хоть как-то отвлечься, решил спросить:
- Когда вы стали носить очки?
Полностью поглощенная своей работой, Алекс совсем позабыла о своем волнении.
Вытерев грязную бритву о полотенце, что лежало у нее на коленях, она честно ответила:
- Давно, почти восемь лет назад.
- А до этого вы видели хорошо?
- Да. И как ни странно, я даже умудрялась попасть в десятку, когда стреляла из лука.
- Вы умеете стрелять из лука?
Тони был поражён в самое сердце. И возможно даже одной из её стрел.
- Да. - Она остановилась и посмотрела на него. - Вас это удивляет?
Удивляет? Да он был сражён наповал! Он даже подумать не мог, что она, это мило и очаровательное создание когда-либо держала в своих нежных руках лук и стрелы подобно амазонкам.
- Я просто не думал…
- Что девушка может стрелять из лука? - подсказала она. И снова быстро улыбнулась. - Поверьте, в наши дни девушки на многое способны.
“Не сомневаюсь”, - подумал Тони.
- И кто научил вас этому?
- Отец… - сказала она и вдруг улыбка сбежала с лица. Свет в её глазах потух. - Отец говорил, что девушке стоит научиться хоть чему-то, что сможет потом помочь ей защититься от надоедливого ухажера.
- Мудрый у вас отец, - осторожно заметил Тони.
- Был.
- Простите?
Алекс грустно посмотрела на него.
- Моего отца… уже нет в живых…
Боль, которая сквозила в ее голосе, так сильно потрясла Тони, что он какое-то время не мог говорить. Он не знал, что её отец умер. Он не спрашивал про виконта, когда интересовался Алекс в деревне. Но то, как она говорила об этом, и как выглядела при этом, несомненно, причиняли ей настоящую боль. Она выглядела сейчас такой грустно, что Тони испытал почти болезненную потребность обнять её и прогнать её боль. Но он вдруг замер, ощутив похожую боль у себя в груди, и хрипло молвил, чувствуя, как старые демоны приближаются к нему самому.
- Мне очень жаль.
Она ничего не ответила, продолжая брить его. И Тони мог догадываться, почему. Несомненно, ей было тяжело говорить об этом, но он не хотел лишаться права слушать ее голос. Он не хотел, чтобы она грустила. Если бы он знал, что это неприятная для нее тема, ни за что бы не заговорил об этом. И чтобы хоть как-то сгладить вину, решил отвлечь их обычной беседой.