Подняв голову, он припал к ее губам голодным поцелуем, давая ей понять, как безгранично важно это для него. Он хотел подарить ей в ответ самое настоящее блаженство, в котором она так сильно нуждалась. Она должна была быть обласканной с ног до головы. Её нужно было возвысить до самых врат рая и позволить ей заглянуть через заветные ворота. Она была достойна самого лучшего. И Тони хотел бы дать ей все это сам. Господи, как же он этого хотел!
Алекс снова прильнула к нему, чувствуя обнажённой грудью мягкую ткань его рубашки. Она ответила на его поцелуй, потеряв остатки стыдливости. Ей даже в голову не пришло стыдиться того, что она делала. Это было так правильно. Так необходимо. Она целовала его с тем же упоением, которое дарил ей он. Она возвращала ему страсть, которая перетекала в неё из него.
Внезапно он ещё сильнее прижал её к закрытой двери, а потом прижался своими бёдрами к её бедрам, надавив на то место, которое продолжало пульсировать. Волна нового, непонятного наслаждения стремительно прокатилась по её телу, нарастая и усиливаясь. Алекс судорожно застонала, не понимая, что с ней. И тут же почувствовала, как его колено, раздвигая ей ноги, прижимается к самому потаённому месту. Она застыла, затаив дыхание, но сердце не переставало колотиться в груди. И внезапно произошло то, что потрясло обоих. Его колено подалось вперёд, а потом медленно двинулось назад, незаметно погладив горящий источник. Алекс вздрогнула и почти обмякла в его руках, потрясенно застонав от ещё более сильного наслаждения.
Застонал и Тони, оторвавшись от её раскрасневшихся губ. Он вдруг уронило голову ей на плечо, тяжело привалившись к ней, и снова протяжно застонал. А потом охнул и задрожал в её руках. Алекс медленно выплывала из чувственного плена, пытаясь понять, что происходит с ним. Всё закончилось слишком быстро. И это не могло не насторожить. И снова она услышала его стон. Такой мучительной. Полный невыразимой боли! Похолодев, Алекс открыла глаза и повернула к нему своё лицо.
- Тони, - прошептала она обеспокоенно.
Тони не мог говорить. Он даже не мог дышать из-за ослепительной боли, которая вспыхнула у него в боку. Он даже забыл, что ранен. Что едва оправился. Над всеми его мыслями царила одна лишь Алекс и так ярко, что остальные тут же разбежались по сторонам. И вот к чему это привело. Снова. Он не остановился бы, если бы не проклятая рана. И Алекс не стала бы останавливать его, с болью осознал Тони, пытаясь унять бешеный стук своего сердца. Господи, это было так восхитительно, но так опасно!..
- Тони, - на сей раз уже настойчивее и решительнее позвала его Алекс, умирая от страха за него. - Что с тобой?
Он пришёл в себя достаточно, чтобы ответить ей. И вместе с тем унизить и обличить себя.
- Я не могу двигаться, - глухо признался он, продолжая крепко обнимать её.
Бок болел так сильно, что стала отниматься левая нога. И снова он мог бы свалиться на пол. Если бы не Алекс.
- О Тони, - прошептала она, поняв, наконец, всю горечь ситуации. Она нежно погладила его по голове, пытаясь успокоить его. - Ты ведь ещё недостаточно окреп…
Он мог бы поспорить с этим утверждением, потому что одна часть его тела окрепла до невозможности. Но о продолжении не могло быть и речи. Внезапно Тони ощутил безграничную благодарность к ней за понимание. За ту нежность, с которой она погладила его по голове. И принимала его немощное состояние. Сердце снова сжалось в груди. И стало медленно успокаиваться. Тони повернул к ней свою голову и, уткнувшись ей в шею, хрипло молвил, признаваясь в самом сокровенном:
-Ты самое большое искушение в моей жизни, Алекс. Я не могу устоять перед тобой.
Алекс почувствовала, как у неё больно сжимается сердце. Боже, он не должен был говорить такое! Каждое его слово меняло её так сильно, привязывало к нему так крепко, что теперь она не представляла, как жить дальше. Без него. Что она наделала? Комок в горле мешал ей говорить, но она всё же смогла выдавить из себя:
- Милый, не нужно…
Резко вскинув голову, Тони посмотрел ей в лицо, ошеломлённый её простым, но таким дорогим словом “милый”. Неужели он ей мил?
- Алекс…
Она вдруг взяла его лицо в свои ладошки и быстро оборвала его, словно бы не позволяя ему признаваться в том, в чём он сам ещё не был готов.
- Я должна посмотреть на твою рану.
Он сдался, подчиняясь её воле, и покорно кивнул. Чуть отстранившись от нее, Тони осторожно застегнул ей платье, старясь не смотреть на её белоснежную, полную грудь, к которой так и хотелось припасть. Закончив, Тони медленно повернулся и положил руку ей на плечи. Господи, в какую рухлядь он превратился! Вернее, его превратили! Внезапно гнев такой силы овладел им, что Тони вздрогнул. Его жизнь давно превратилась в ничто, и вот теперь ему выпал случай почувствовать нечто истинное, прекрасное. Но снова что-то незаметно лишало его и этого, напоминая о его прошлых грехах, за которые он еще не ответил сполна. И снова пронзительная боль прокатилась по всему телу. Сжав челюсть и тяжело дыша, Тони медленно заковылял к кровати и еле лег на матрас.
Выпрямившись, Алекс направилась к окнам, и раздвинула шторы, впуская в комнату яркий полуденной свет.
Тони зажмурился, прикрыв глаза рукой.
- Что ты делаешь? - молвил он, не желая привыкать к свету, от которого ему стало ещё хуже.
- Мне нужен свет, чтобы осмотреть твою рану. - Она повернулась к нему и тихо спросила: - Куда ты положил мои очки?
Тони застонал, понимая, что ей снова придется касаться его. На этот раз без одежды. Боже, он ещё не до конца пришёл в себя, и свидетельство его желания было слишком очевидным. Он не хотел ещё больше смущать или шокировать Алекс. Сглотнув, он, наконец, ответил:
- На столике возле двери. - Когда, найдя очки и надев их, Алекс подошла к кровати, Тони сжал челюсть и глухо попросил: - Накрой меня чем-нибудь.
Озадаченно глядя на него, Алекс всё же укрыла его до пояса одеялом и встала напротив него. Действуя быстро, она вытащила из панталон его рубашку и обнажила его бок. И тут же ахнула, увидев красное пятно.
- Что случилось? - пробормотал Тони с закрытыми глазами.
- У тебя пошла кровь, - произнесла она, осторожно коснувшись повязки. Она быстро разбинтовала рану и, убрав окровавленную примочку, убедилась, что корка потрескалась, от чего и пошла кровь. Она могла бы сказать, что ему не следовало делать то, что он сделал. Но не стала. Иначе как она узнала бы, какое счастье чувствовать на себя его губы! Единственное, что Алекс старалась сделать, это позабыть на время то, с какой откровенной жаждой он ласкал ей грудь, дабы выполнить свою работу как положено.
В полной тишине она сменила ему примочку и перевязала рану чистыми бинтами. Тони лежал, не шевелясь, чувствуя, как на него накатывает беспредельная усталость. Когда она закончила и накрыла его до плеч одеялом, он осторожно взял её за руку. И только тогда позволил себе посмотреть на неё. И снова щемящая нежность заполнила его грудь. Её синие глаза внимательно следили за ним, переворачивая ему душу.
Она действительно была послана ему небесами. Но мог ли он позволить себе коснуться её так, как этого желал? Мог ли он коснуться её своими кровавыми руками? И внезапно Тони понял, что не может отпустить её руку. Да простит его Господь, но он не сможет отпустить её, когда придёт время! Даже если тем самым он осквернит её.
Алекс стояла рядом с ним до тех пор, пока его глаза не закрылись устало. В повисшей тишине было слышно лишь его глубокое дыхание. Внезапно Алекс вспомнила, что привело её в его комнату, и вскинула голову, пытаясь прислушаться. Но ни голоса Марка, ни тем более Себастьяна она не услышала. Значит, они ушли… Только почему-то это не вызвало ожидаемого облегчения.
Снова взглянув на Тони, она решила, что он заснул, но неожиданно раздался его тихий шёпот:
- Я дороже тебе нашего фикуса?
Алекс замерла, ощутив болезненный ком в горле. Она ошеломлённо смотрела на него, услышав вопрос, который расставил все точки над i. Всего один невинный вопрос, но он изменил всю её жизнь. Она осторожно сжала его руку. Но так и не ответила ему. Не смогла ответить даже самой себе, понимая, что в этом и кроется вся трагедия её пребывания в этом таинственном коттедже.