И впервые ей предстояло узнать, что такое настоящий ад, самый мучительный и беспросветный.
Глава 15
Алекс не помнила, по какой дороге шла, и как ей удалось добраться до дома. Она не помнила, как собрала свои вещи и вышла из коттеджа. Она помнила только лицо безмятежно спавшего Тони, который даже не почувствовал, как она в последний раз коснулась его губ. Подарила ему поцелуй, который он никогда не вспомнит. Поцелуй, который будет жить в её памяти вечно.
В какой-то момент ей даже удалось проверить повязки и убедиться, что его рана не открылась. Он почти поправился и был уже полностью здоров. Этот факт должен был хоть немного утешить её, но всё обстояло совсем иначе.
Она брела в каком-то ядовитом тумане, пока не оказалась на крыльце собственного дома. Алекс мечтала поскорее оказаться в своей комнате, поскорее спрятаться от того неминуемого ада, парализующего страдания, которое собиралось обрушиться на неё. Она знала, что это произойдёт. Ведь однажды ей уже довелось пройти через подобное. И она готовила себя к этому, но даже не предполагала, что будет так невыносимо трудно. Труднее, чем восемь лет назад.
Зайдя в непривычно затихший дом, Алекс замерла на месте, с ужасом ожидая столкнуться с родными. Она не могла сейчас видеть их, не могла видеть никого. Алекс боялась не выдержать и рассыпаться на части прямо на пороге дома. Ещё один шаг, уговаривала она себя, ещё немного, и совсем скоро она окажется в спасительном уединении. Там, где она попытается справиться с собой.
Тяжело ступая, она двинулась к лестнице, но замерла на первой ступени, когда услышала голос Кейт, которая в это время выходила из гостиной.
- Алекс? - изумлённо пробормотала Кейт, остановившись возле дверей гостиной. Она явно не ожидала увидеть Алекс, но ей удалось справиться с оцепенением, и, очнувшись, Кейт подбежала к сестре, заметив её мертвенную бледность. - Боже, Алекс, что произошло? - Кейт крепко сжала неподвижные плечи сестры, а потом внимательно посмотрела на неё. - Милая, что с тобой? Мэри… она умерла?
Алекс вдруг ощутила такую боль в груди, что стало трудно дышать. Она боялась говорить, мысленно умоляя сестру отпустить себя.
- Алекс, - обеспокоенно проговорила Кейт, глядя в застывшие глаза Алекс, которые ничего не выражали. - Что с тобой? Тебе плохо? - Она приложила ладонь к её холодному лбу. - Может вызвать доктора?
Алекс умудрилась покачать головой, стараясь дышать ровнее.
Кейт стало не по себе. Она никогда прежде не видела Алекс такой… почти раздавленной. Не в состоянии произнести ни слова. Только один раз она выглядела такой: когда её нашли после смерти родителей. И это ещё больше перепугало Кейт, которая всё это время терпеливо ожидала её возвращения, полагая, что с ней всё в порядке.
Сжав ей плечи, Кейт глухо проговорила:
- Алекс, родная, ты пугаешь меня до смерти. Скажи хоть что-нибудь. Что с тобой? Что произошло?
Прикрыв глаза и пытаясь быть сильной, Алекс едва слышно молвила:
- Мне… - У неё срывался голос, но она всё же смогла договорить. - Мне нужно прилечь… Я так устала…
Кейт нахмурилась ещё больше.
- С тобой действительно всё хорошо?
- Да. - Алекс отошла от сестры, поставив ногу на вторую ступеньку. - Я просто очень устала.
- Мэри… Она здорова?
Алекс на секунду замерла, схватившись за перила лестницы. Сделав глубокий вдох, она тихо ответила:
- Д-да, она… Родители увезли её в Бат, чтобы она… окончательно вылечилась… - Она стала медленно подниматься по ступеням, чувствуя боль во всём теле. И ужасную усталость. Она должна была скорее добраться до своей комнаты, но нужно было сделать так, чтобы никто не побеспокоил её в ближайший час, год, век. Добравшись, наконец, до второго этажа, она повернула голову и добавила через плечо, глядя в пустоту: - Кейт, я хочу немного поспать… Пусть меня никто не беспокоит, прошу тебя…
Кейт прижала руку к груди.
- Ты уверена?
- Да.
- Может?..
- Нет.
Развернувшись, Алекс двинулась по правому коридору, слепо ища свою комнату. Она была уверена, что ноги приведут её в нужное место. С каждым шагом дышать становилось всё труднее. И едва оказавшись перед знакомой дверью, Алекс резко открыла её, вошла, закрыла замок и привалилась к деревянной перегородке, которая, наконец, отделила её от остального мира.
Ну, вот она и оказалась там, где ей хотелось быть. Куда она так торопилась попасть. Здесь она была в безопасности от всего, но как наивно полагать, что найдётся хоть бы одно место на земле, способное укрыть её от невыносимой боли, которая постепенно завладела ею, давила с невероятной силой и медленно разрушала её изнутри.
Алекс огляделась по такой знакомой комнате и заметила горшочек с желтыми цветами, который стоял на подоконнике. Ещё один горшочек с бледно-розовым цветком стоял на столе. Она внимательно посмотрела на маленькие бутоны, но так и не смогла вспомнить, как он называется. Она не могла вспомнить названия своих любимых цветов!
Внезапно горло перехватил мучительный спазм. Эта комната принадлежала Алекс, которой она была десять дней назад.
Десять дней, которые перевернули всю её жизнь.
Чувствуя невероятную слабость и дрожь в коленях, Алекс направилась к широкой кровати с балдахином. Ей больше не нужно было сдерживать себя. Опустившись на мягкий матрас, она взяла небольшую подушку с витиеватой вышивкой, прижала её к себе и, наконец, закрыла глаза. Грудь разрывала такая невыносимая боль, что она не смогла подавить сорвавшийся с губ мучительный стон. В какой-то момент она почувствовала, как горячие слёзы катятся по щекам. Алекс сильнее прижала подушку к груди, пытаясь заполнить ею внутреннюю пустоту, но это было невозможно. Сердце не хотело и не могло уже биться. Алекс задыхалась, хватая ртом воздух. Она дрожала от такого дикого холода, что заболела каждая косточка. И тогда Алекс поняла, что хочет умереть. Что она действительно умирает.
Потому что, наконец, нашла в себе силы признать правду. Признаться в самом главном.
Она без памяти влюбилась в Энтони, полюбила его всем сердцем и душой. Но было уже слишком поздно. Будто она прошлась по пляжу, и жестокие волны смыли её следы, словно они и не существовали вовсе. Будто она не прошла путь, навсегда изменивший её жизнь. Будто любовь, которая жила в ней, не была реальной.
Однако теперь именно её любовь была самой настоящей реальностью. Жгучей. Неугасаемой. Беспредельной.
Ей потребовалось десять дней, чтобы полюбить, и всего одна короткая ночь, чтобы разбить собственное сердце.
Алекс не представляла, как теперь жить дальше.
***
В комнате было темно. Горел только камин, освещая сурово-задумчивое лицо мужчины, который сидел в кресле, положив локти на подлокотники и прижав пальцы к подбородку. Тони удалось успокоиться всего несколько минут назад. До этого он был готов крушить всё вокруг.
Проснувшись утром от сладкого сна, он тут же потянулся к Алекс, полагая, что ночью достаточно сильно утомил её, чтобы она крепко спала, прижавшись к нему. Тони хотел сам разбудить её поцелуем, хотел увидеть, как она просыпается в его объятиях и улыбается ему… Но рядом никого не оказалось. Окончательно проснувшись, он присел на постели и огляделся вокруг, почувствовав неладное. И обнаружил, что совершенно один.
Резко вскочив на ноги, Тони накинул на голое тело халат, и помчался наверх, в её комнату, но распахнув дверь, он застыл у порога, затаив дыхание. Внутри было тщательно прибрано, а постель - не тронута, словно там никто не ночевал. Но это не удивило Тони. Его поразило нечто другое: в комнате не было ни единого предмета, ни единого напоминания о том, что здесь целых десять дней кто-то жил. Жила она!
И Тони вдруг отчётливо понял, что она ушла!
Она ушла, проведя с ним божественно-прекрасную ночь. Она пришла к нему и осталась, едва он попросил об этом. Она умоляла его не останавливаться, целуя его с такой беспредельной нежностью, что разрывала ему сердце. Она любила его в ответ с отчаянием и болью. И Тони, наконец, понял, почему. Он так сильно давил на ручку двери, что не заметил, как треснула деревянная обшивка, и холодная сталь осталась в его ладони.