Выбрать главу

И шагнул к ней.

К его огромному изумлению, она не отстранилась от него. Она даже не произнесла ни слова, разбивая ему сердце своей молчаливой покорностью. Тони думал, что умрёт, если она прогонит его. Но она продолжала стоять в его объятиях, позволяя ему беспрепятственно прикасаться к себе. Он провёл губами по отчаянно трепыхающейся тоненькой жилке, и когда услышал её судорожный тихий стон, почувствовал, как что-то трескается в груди.

Приподняв голову, он стал медленно разворачивать её к себе, желая увидеть её глаза. Наконец, она оказалась перед ним. Так до боли близко. У неё была чуть красная переносица, вероятно от того, что она долго носила очки. Губы были закрыты, но они еле заметно дрожали. Боже, как дорого было для него это лицо! Эти нежные черты, которые преследовали его во сне и наяву!

Но вот глаза… Они были закрыты, причиняя тем самым ещё больше боли. Он должен был увидеть её глаза. Он проделал такой путь не для того, чтобы теперь не иметь возможности видеть её прекрасные синие как сапфир глаза. Прижавшись лбом к её лбу, он положил руку ей на щеку и провел большим пальцем по нежной коже, чувствуя её дрожь. Чувствуя, как дрожит его душа.

- Любимая, посмотри на меня.

Алекс не смогла бы сделать этого при всём своём желании. У неё перехватило горло. Ей было так больно. Она хотела, чтобы он держал её вот так вечно. Она хотела, чтобы он больше никогда не отпускал её. И ничего не говорил.

- Алекс, - взмолился Тони, боясь того, что она не захочет спасти его ещё один раз. У него сжалось всё внутри, когда она еле заметно покачала головой. - Милая, открой глаза. Прошу…

Он провёл пальцем по бледной щеке, и Алекс показалось, что сердце вот-вот разорвётся в груди.

- Посмотри на меня, - умолял его голос.

И она не выдержала, медленно раскрывая веки. Она знала, что ей будет тяжело сделать это, ведь тогда он поймёт, что значит для неё. Но не меньше, чем он, хотела увидеть его сверкающие, безгранично любимые золотистые глаза. Однако Алекс не предполагала, что ей будет почти невозможно заглянуть в них, особенно потому что там отражались её собственные страдания. Грудь пронзила ужасная боль. На глазах навернулись слёзы, и одна слезинка упала с ресницы.

Он медленно вытер её большим пальцем. А потом притянул её лицо к себе и прижался к её губам своими. Алекс стало так мучительно больно, что у неё закружилась голова. Боже, если ей казалось, что без него она умирала, то теперь она почти рассыпалась на части!

Так он не целовал её прежде. Так он никогда не прикасался к ней. Он просто прижимался к её губам, словно обнимал их. Будто даже её губы нуждались в объятиях. Алекс задыхалась, умирая от желания обнять его, но не сдвинулась с места. Он вернул ей частичку себя. И даже не подозревал, что был для неё всем.

Непонятно откуда, но Тони нашёл в себе силы отпустить её губы и приподнял голову. У него что-то оборвалось в груди, когда он увидел, как ещё одна слезинка скатилась по щеке.

- Почему ты ушла? - хрипло молвил он, снова прижавшись к ней своим лбом.

У Алекс так сильно сдавило горло, что она не могла говорить. Она потёрлась о его ладонь, боясь заговорить, боясь дышать. Боясь снова утонуть в омуте, в который он затягивал её.

- Алекс, почему ты оставила меня одного? - Боже, он чувствовал себя зелёный юнцом, который вымаливал у предмета своего обожания ещё немного времени. Ещё немного времени прожить жизнь рядом с ней. - Скажи хоть что-нибудь?

- Ты… - еле слышный шёпот сорвался с её губ. Алекс смежила веки и тихо произнесла. - Я была там больше не нужна.

Тони замер, глядя на её застывшее лицо.

- Не нужна? - изумлённо спросил он. - Что ты такое говоришь?

Алекс не смогла скрыть то, что терзало её так давно.

- Ты… ты не хотел видеть меня. Ты заперся у себя в комнате и дал понять, что я больше не нужна.

- Даже после того, что было, ты продолжаешь так считать? - Её веки дрогнули, и на него посмотрели два влажных бесподобно прекрасных сапфира, терзая ему душу. Взяв её лицо в свои ладони, Тони проглотил ком в горле, неожиданно поняв, что на самом деле это выглядело, как игнорирование, ведь ещё сегодня днём он решил, что она ушла и не захотела больше видеть его. Но у него были другие причины поступить так. - Я заперся у себя действительно потому, что не мог видеть тебя. - В её глазах застыла знакомая боль, но он быстро добавил: - Спроси меня, почему я сделал это, Алекс. Ради Бога, спроси, почему я не мог тебя видеть!

Она затаила дыхание, а потом спросила дрожащим голосом:

- П-почему?

Тони смотрел ей в глаза, когда, наконец, признался:

- Потому что я теряю голову, когда вижу тебя, ангел мой. Я не могу разумно мыслить, когда ты рядом со мной. - Опустив одну руку, он снова обнял её за талию и прижал к своей груди. - Потому что мне постоянно хочется прикасаться к тебе, и я боюсь окончательно потерять голову и причинить тебе боль. Я не знаю, почему, но я перестал чувствовать своё дыхание. Почему я так отчётливо начал чувствовать твоё дыхание?

Алекс снова заплакала, почувствовав, как задрожали колени. Она умирала от любви к нему. Умирала от желания снова обнять его, раствориться в его тепле. И его словах… Его слова… Они напугали её до смерти. Потому что притягивали к нему ещё больше. Потому что на этот раз уйти придётся ему. И это просто убьёт её, потому что она не сможет пережить ещё одну разлуку. Она хотела бы вечность вот так стоять в его объятиях. Но не могла. Она не имела права подвергать сердце такой опасности. Оно и так было разбито. А после второго крушения у неё больше ничего не останется.

Поэтому стала медленно отстраняться от него. И вскоре освободилась из его объятий. А потом, тяжело ступая на ватных ногах, покинула оранжерею.

Тони изумлённо смотрел на удаляющуюся Алекс.

- Алекс! - позвал он, но она даже не обернулась. Он едва мог поверить в это, но за долю секунды до того, как она отвернулась от него, он успел увидеть в её глазах страх. И панику. Почти такую же, как в ту ночь. И, наконец, поняла, чего она так сильно боялась.

Она боялась его!

Безумно.

***

Тори знала, где найти Алекс, когда следующим утром направилась на её поиски и обнаружила сестру как всегда трудящуюся в оранжерее. Пусть Себастьян заверил её, что всё уладит, что ей нет причин для беспокойств, но Тори не могла избавиться от дурного предчувствия, и решила поговорить, наконец, с сестрой. Она должна была узнать ответ хотя бы на один свой вопрос. Особенно потому, что Алекс не спустилась сегодня к завтраку, и это ещё больше обеспокоило Тори. Однако, оказавшись у дверей оранжереи, она остановилась, не зная, с чего начать. Ей не хотелось ранить или обидеть сестру, но как она могла бросить её на произвол судьбы?

И набравшись храбрости, Тори открыла стеклянные двери и вошла.

В оранжерее было светло и тепло. Алекс стояла возле своего рабочего стола и пересаживала небольшой куст фиалок.

- Доброе утро, дорогая, - приветствовала её Тори, подходя ближе. - Тебе удалось отдохнуть? Надеюсь, ты выспалась?

Алекс чуть не уронила горшок, когда услышала звуки приближающихся шагов. И испытала огромное облегчение, обнаружив, что это всего лишь Тори. Она не могла найти места после той неожиданной встречи с Энтони в полночь. Алекс умирала от страха вновь оказаться в его крепких и тёплых объятиях. Потому что знала, что у неё не будет больше сил сопротивляться ему. Не будет больше сил отказаться от любви, которая причиняла ей невыносимые страдания.

Страдания, с которыми становилось всё тяжелее бороться. Алекс всегда испытывала настоящий ужас, когда начинала к кому-то привязываться. Ведь рано или поздно придётся потерять этого человека. Как она потеряла родителей, которые могли бы сейчас быть рядом. Как, в конце концов, из Клифтон-холла уехали Кейт, затем Тори. Восемь лет назад Габби, которому следовало после тяжелейшего удара оставаться дома и получать образование от учёных гувернёров, настоял на том, чтобы уехать в Итон, а теперь собирался учиться в Кембридже. И хоть Алекс знала, что они никогда не оставят её одну, но расставание и страх перед неизбежностью всегда жили в ней, отравляя жизнь. Страх заставлял её задыхаться, парализовывая всё внутри. Потому что она никогда не сможет удержать того, кого полюбит всем сердцем.