И вот теперь, совершив самую большую ошибку в жизни, Алекс не представляла, что ей делать дальше. Ей было мучительно больно думать о том, что она навсегда лишиться Энтони. Эта мысль была так невыносима, что она снова начинала задыхаться. Ведь то, что он шептал ей ночью, то, как нежно прикасался к ней, укрепляло её любовь ещё больше, привязывало к нему еще сильнее.
Как она могла выспаться и особенно спать после того, что было?
- Я… да, мне удалось выспаться, - тихо проговорила Алекс, вернувшись к фиалке, которую пыталась пересадить.
Вытащив корни из старого горшка, она взяла новый, насыпала на дно немного земли и медленно опустила туда корни цветка.
Заметив бледность сестры и порывистые движения, Тори ни на миг не поверила ей. Её сердце упало от сознания того, что Алекс лгала ей.
- Ты себя хорошо чувствуешь?
Разместив корни в горшке, Алекс засыпала пустоты остатком приготовленной смеси и утрамбовала землю.
- Да. - Алекс быстро посмотрела на Тори. - Как ты видишь, я немного занята. Ты что-то хотела?
Тори посерьезнела и посмотрела внимательно в грустные глаза Алекс.
- Да, я хотела бы поговорить с тобой.
Алекс застыла, поняв, наконец, что ей не удалось утаить от родных и прежде всего от Себастьяна и Тори то, что так сильно терзало её. Она похолодела, решив, что в тот день Себастьян всё же что-то заметил, так неожиданно нагрянув в коттедж Тони.
“Умоляю, Тори, - мысленно взмолилась она, задрожав, - ни о чём не спрашивай меня. Прошу…”
Неожиданно задние двери оранжереи открылись и к ним вошли улыбающиеся Габби и Энтони. Алекс повернулась к ним и застыла, поняв, что они спасли её от неминуемого. Взглянув на Тони, Алекс почувствовала, как у неё болезненно сжимается сердце. Боже, как же он был красив! Как хорошо на нём сидел тёмно-синий сюртук, обтягивая широкие плечи! Белая рубашка контрастировала с его золотистой кожей. На нём были так же серый жилет и серые панталоны, заправленные в высокие чёрные сапоги.
Увидев её, он улыбнулся ей ещё шире, от чего на щеках обозначились глубокие, обожаемые ямочки, и, подойдя ближе, встал напротив неё на расстоянии вытянутой руки. Боже, как давно она не видела его ямочки! У неё быстро, как две недели назад, забилось сердце. Алекс поняла, что не может дышать, глядя в его завораживающие глаза, от которых исходило невероятное тепло. Золотистые волосы растрепались, и она едва удержалась от того, чтобы не прикоснуться к ним. Сейчас он выглядел таким расслабленным, собранным и таким спокойным. Уверенным в себе и доброжелательным. Словно не он вчера застыл за ужином от нахлынувших на него страданий. И не он обнимал её в полночь словно утопающий, прося об ответе.
- Доброе утро, сёстры, - с улыбкой кивнул не менее красивый, элегантно одетый, такой же высокий и светловолосый, как их гость, Габриел. - Я показывал Энтони наши пляжи, а теперь хочу показать дом. Вы составите нам компанию?
Алекс не хотела никуда идти. Особенно с тем улыбающимся Тони, который стоял перед ней и тревожил ей душу. Она не понимала его странно спокойного, почти умиротворённого состояния. И хотела было отказаться сразу же, но он протянул к ней руку и сказал своим низким будоражащим голосом:
- Мисс Алекс, вы позволите сопровождать вас? - Он быстро взглянул на Габби. - Вы, надеюсь, не против?
- Нет, - покачал головой Габби, задумчиво глядя сначала на герцога, затем на сестру. - Нисколько.
- Благодарю. - Тони снова обернулся к Алекс и быстро взял её дрожащую руку в свою. - Думаю, вы достаточно хорошо пересадили фиалку. А теперь следует дать им немного времени на отдых, чтобы затем полить их с поддона. Верно?
Алекс снова была поражена в самое сердце.
- Вы знаете, как ухаживать за фиалками?
- Да, я прочитал о них в новом томике Хофмана.
Тони видел, как ещё больше расширились её потрясающие синие глаза. После ночного открытия он совершено определённо понял, как именно ему следует поступить с Алекс. Тони до сих пор не мог поверить в то, что она боится его. Ведь он никогда бы не причинил ей вреда, даже если бы захотел. Это было бы немыслимо. Однако, что бы ни внушало ей такой беспредельный страх, он должен был преодолеть его, чтобы ничто больше не встало между ними. Чтобы ничего не помешало ему поговорить с ней. Ему следовало действовать с особой осторожностью, чтобы не напугать её ещё больше. И он должен был обходиться с ней, как с её хрупкими цветками: медленно поливать и не дать ярким лучам солнца обжечь тонкие лепестки.
Ещё вчера Тони думал, что ни на что больше не способен. Что ничего больше не заслуживал. Тяжесть его вины была слишком велика, но ему удалось перебороть себя. Он сосредоточился на мыслях об Алекс и выжил. Стоило только увидеть её и ему снова захотелось дышать, снова захотелось жить. Он снова улыбнулся ей, ощущая в груди невыносимую нежность к девушке, которая стала для него слишком дорога. А затем сжал её маленькую ручку и положил себе на локоть.
- Пойдёмте? - он вывел её из оранжереи и повёл к лестнице, ведущей на второй этаж.
Именно второй этаж и собирался показать ему Габриел, но теперь всё внимание Тони было сосредоточено на Алекс. На девушке, которая тихо шла рядом с ним.
- Ты действительно читал Хофмана? - наконец послышался её тихий изумлённый шёпот.
Тони быстро посмотрел на неё. Он хотел быть с ней как можно мягче, как можно ласковее. Она выглядела такой грустной, но такой милой и притягательной, даже в своём простом наряде из бледно-жёлтого льна, под которым обозначилась её восхитительная полная грудь. Он едва удержался от того, чтобы не сжать её в своих объятиях и не поцеловать по-настоящему. Но сейчас он был обязан владеть собой и контролировать каждое свое слово и каждое движение.
И он ведь действительно большую часть ночи читал небольшую книгу, обнаруженную на её рабочем столе.
Тони прочистил горло и едва слышно ответил:
- Я даже не знал, что фиалки такие маленькие, пока не увидел их в вашем саду.
Он посмотрел на её руку, лежащую у него на локте, и заметил полоску грязи на бледной коже. Это вызвало в нем давно забытые чувства. И воспоминания. Накрыв её руку своей ладонью, он медленно стёр большим пальцем прилипшую к нежной коже землю. Алекс вздрогнула и застыла, взглянув сначала на их руки, затем на него. А потом он увидел, как у неё медленно начали темнеть глаза.
Тони сглотнул, поняв, что его прикосновения по-прежнему действуют на неё так же, как и её на него. Она не могла скрыть это от него. Даже не смотря на то, что произошло ночью, она не могла оттолкнуть его. Они оба застыли, дойдя до второго этажа, и смотрели бы друг на друга целую вечно, если бы не голос Габриеля:
- Прошу налево, я хочу показать Энтони нашу картинную галерею.
Очнувшись, Тони повёл Алекс налево, и, пройдя через недлинный коридор, они оказались в большой и светлой картинной галерее. Алекс замедлила шаги, а на полпути и вовсе остановилась, чувствуя, как тяжело ей становится дышать. Осторожное ласковое прикосновение Тони заставило её ощутить трепет, который она не должна была ощутить. К своему стыду она вспомнила, как он прижимался к её обнаженному телу своим обнаженным телом. Щеки начали предательски гореть, а сердце ёкнуло в груди.
Пока её взору не предстали два портрета, висевших по центру на длинной стене.
Удивленно повернув к ней голову, Тони увидел, как Алекс бледнеет, глядя на что-то перед собой. Проследив за её взглядом, он обнаружил портреты мужчины и женщины. Чувствуя странное волнение, он медленно повел её туда, желая рассмотреть людей, на которых смотрела Алекс.