- Это произошло два года назад, и с тех пор он не возвращался домой. Он искал Ливи и хотел найти ее, чтобы убить. А я все это время рядом с ним, чтобы не позволить этому случиться. Потому что он не убийца, даже если он сам считает иначе. Он не должен марать руки об эту гадину, потому что если он убьёт ее, он потеряет остатки своей души. Потеряет себя окончательно.
Вот почему он не желал принимать обезболивающую настойку, безмолвно наказывая себя за то, на что толкнула его коварная женщина, причинившая ему столько страданий. Вот почему от одного слова “отец” глаза его наполнялись чёрной мукой. Вот почему игра на скрипке превратила его в приведение. Неудивительно, что он даже не старался выжить после ранения. Какое счастье, что именно она оказалась рядом с ним и упрямо боролась за него, пока не спасла.
Он не имел права умирать! Он не должен был умереть, не ощутив счастья настоящей любви.
Не получив искупления!
Алекс хотела бы сейчас оказаться рядом с ним. Хотела обнять его так крепко, чтобы у нее была возможность прогнать из его воспоминаний, из его сердца страдания, которые разрушали его изнутри. Алекс проглотила ком в горле и поняла, что сила ее любви способна на это. Ей было суждено встретить его и полюбить. Чтобы потом спасти его. Как однажды спас её он, вытащив из пустоты, в которой она заточила себя на целых восемь лет.
- Алекс…
Голос Марка заставил ее вздрогнуть. Вытерев слезы, она всё же медленно обернулась к нему и посмотрела на него глазами, полными такой признательности, что у Марка сдавило горло.
- Не говорите ему о нашем разговоре, - попросила она хриплым от боли голосом.
Марк медленно кивнул.
- Алекс, он очень чуткий и хороший человек. Даже не смотря на то, через что прошёл. После всего этого он никого не подпускал к себе так близко, как вас. Он очень уязвим, и старается заглушить голос сердца. Но с вами это не сработало. Я видел, как он относился к вам в коттедже. И видели бы вы его, когда ушли. Он чуть не разнёс свою комнату. Он послал к чёрту поиски Ливи, чтобы только прийти к вам.
Сердце Алекс замерло в груди. Неужели… неужели это означает?.. Боже, неужели она могла рассчитывать на его любовь? Неужели он смог бы полюбить после всего ещё раз? Алекс умирала от желания заполучить его любовь, но прежде ей казалось, что это совершенно невозможно. Что это немыслимо. Но теперь…
“Я не мог иначе… Я не могу иначе, Алекс”.
Господи, у неё был шанс! У нее был один небольшой шанс заполучить его себе. И на этот раз навсегда. Алекс затаила дыхание, понимая, что мечтала об этом с тех самых пор, как увидела его в лавке аптекаря год назад, но не смела даже думать об этом, вплоть до этого мгновения.
- Вы поможете ему начать жизнь заново? - осторожно спросил Марк, пристально глядя на неё.
- Вы ещё сомневаетесь?
Она вдруг медленно улыбнулась ему, и Марк понял, что Тони действительно сможет жить заново. Жить по-настоящему, не боясь ничего. И эта смелая девушка была готова сделать всё возможное, чтобы это осуществилось. Он наклонил к ней свою голову.
- Я говорил вам, что у вас золотое сердце?
Она долго смотрела на него, но потом кивнула:
- Да.
- А теперь я хочу, чтобы вы знали: оно у вас бесценное.
***
Он до последнего надеялся, что она поедет с ними. Тони был готов терпеть даже присутствие молодого Кэвизела, лишь бы Алекс была рядом. Но она не появилась. Ее сестра Кейт сказала, что у Алекс разболелась голова и что ей лучше остаться дома. Но он не поверил ей. И вдруг испугался, решив, что она снова станет избегать его. И прежние страхи, боль и пустота начали возвращаться к нему с новой силой. Потому что если она решит отказаться от него, ему незачем будет жить дальше.
Неужели он не достаточно нацеловал ее? Сделал недостаточно признаний? Что ему нужно было сделать ещё?
Внезапно, остановившись у лавки цветочника, перед которым он оказался, прогуливаясь по бывшей портовой деревне, Тони отчётливо понял, что можно сделать ещё. Он вошёл туда, отбившись от общей группы, а после стремительно направился в лавку кондитера.
А когда они ехали домой, у него на коленях лежали два свёртка: один небольшой и плоский, а второй - побольше и квадратный.
На этот раз он сам намеревался пойти на поиски Алекс, если она всё еще “не оправилась” от своей головной боли и решила и дальше прятаться от него. Но каково же было его удивление, когда, войдя в гостиную, он увидел её, сидящую на диване у окна и смотрящую на него. Будто она ждала именно его! У него чуть не остановилось сердце, когда она медленно встала и, отложив в сторону книжку, которую читала, посмотрела прямо на него своими завораживающими синими глазами. Она не надела очки, и это ещё больше подчеркнуло силу её пристального взгляда. Тони какое-то время не мог дышать, а потом, позабыв обо всем на свете, он направился к ней, чувствуя удушающую тоску по ней, безграничную нежность и что-то ещё, от чего кружилась голова.
Он остановился прямо перед Алекс, не в силах отвести от нее своего зачарованного взгляда. Боже, она смотрела на него с такой нежностью, что он едва сдерживал себя от того, чтобы не схватить её в свои объятия и не унести далеко-далеко! Он так боялся, что она не придёт, а она смотрела на него так, будто бы пошла за ним даже в ад.
Комок в горле мешал ему говорить, но он все же хрипло проговорил:
- Привет.
Когда она медленно улыбнулась ему, у него сдавило в груди.
- Привет, - прошептала она, не отводя с него своего колдовского взгляда.
Он моргнул и, немного придя в себя, протянул ей два свёртка.
- Я… я кое-что купил тебе.
Озадаченно опустив голову, она будто только сейчас заметила, что он что-то держал в руках. А потом осторожно взяла свёртки.
У Алекс так бешено колотилось сердце, что она едва могла дышать. Она едва могла сдержать себя от того, чтобы не броситься ему на шею и не обнять его крепко-крепко. И была поражена в самое сердце, когда он сказал, что он что-то купил ей. Ей?
Дрожащими руками развернув тонкий свёрток, она отложила в сторону кремовую бумагу, в которую тот был завёрнут, и обнаружила, что держит в руке книгу. Это была книга. Нахмурившись, Алекс посмотрела на золотистое теснение, и глаза ее расширились от изумления.
Это был новый томик Хофмана!
Вскинув голову, она потрясенно посмотрела на него, не зная, что и сказать. Никто никогда не дарил ей Хофмана. Она сама тайно покупала их в деревне на отложенные деньги, которые выделяли ей на булавки. Тетя всегда ее ругала за то, что она читает подобное чтиво, считая это постыдным занятием для молодой девушки. Никто никогда не пытался понять её любовь к цветам и растениям. Кроме Энтони.
И он видел по выражению ее глаз, что для нее значил этот подарок. Но это было только начало. Тони кивнул на второй свёрток и хрипло попросил:
- Загляни в коробку.
Алекс не оставалось ничего другого, как разорвать еще одну кремовую бумагу. А потом она открыла коробку. И застыла. Внутри лежали два пончика, посыпанные сахарной пудрой. И записка, в которой было выведено твёрдой мужской рукой: “Я никогда больше не съем ни одного пончика, если только ты не будешь есть их вместе со мной!”
Она снова посмотрела на него, ощущая ту непреодолимую, безграничную любовь, которая делала её одновременно уязвимой и невероятно сильной. Как она могла не полюбить его? Как она могла отказаться от него тогда, когда поняла, что он предназначен ей самой судьбой? Как она могла отпустить его особенно после того, что узнала? Как она могла позволить ему жить с болью, если в её власти было прогнать его мучения? Как она могла перестать любить его, если он был её дыханием, её всем?
Даже после всего, что с ним сделали, в нём продолжала жить нежность, от которого щемило всё внутри. Она едва сдерживала слёзы, вглядываясь в обожаемые золотистые глаза. Несмотря ни на что, он решил купить ей два пончика, лакомство, которое они могли разделить вместе. Алекс почему-то казалось, что он дарит ей нечто большее, чем пончик. Гораздо больше.