- Отныне согревать тебя имею права только я, Алекс, слышишь? - дрожащим голосом проговорил он, задавая знакомый ритм, от которого перехватило дыхание. - Я буду греть тебя по ночам. - Он коснулся губами ее лба. - Я буду защищать твои цветы. - Его губы переместились на щеки. - Я буду просыпаться с тобой каждое утро. - Он остановился у самых ее губ и хрипло добавил: - Отныне я буду каждой твоей мыслью, каждым твоим воспоминанием, каждым биением сердца, как ты стала биением моего сердца.
Он накрыл ее губы своими, не позволяя ей отвечать, не давая ей права на признания, словно этой привилегией завладел сегодня только он. Алекс не могла принимать от него этого, не вручив ему ничего взамен, но он будто бы решил иначе. У нее разрывалось сердце от его слов. Но страсть постепенно овладела обоими, разрушив реальность и отгородив их от всего мира на то время, пока их сердца бились в унисон.
Его поцелуи, упоительные ласки и стремительные вторжения медленно довели Алекс до апогея, лишив воли и сил. На какой-то момент она перестала дышать в ожидании сладкого взрыва. А потом протяжно застонала, сотрясаясь в его руках от мучительного наслаждения, которое сильнейшей дрожью прокатилось по всему телу.
Тони закрыл глаза и содрогнулся вместе с ней, ощущая непереносимое блаженство, которое мощной волной смыло из его сердца обломки его прошлого. Тяжело дыша, он лег рядом с ней и прижал ее к своей груди. Там, где билось его сердце. Сердце, которое теперь без остатка принадлежало ей.
Какое-то время они лежали молча, слушая мерное тиканье старинных часов в соседней комнате. Алекс положила голову ему на плечо и лениво поглаживала его широкую восхитительную грудь, покрытую пушком золотистых волос.
- Твоя грудь, - прошептала она, не переставая восхищаться ею. - Она напоминает мне мягкий покров одуванчика.
Подняв голову, Алекс, наконец, посмотрела на Тони. И была безмерно счастлива увидеть, как он расслаблен, а глаза сверкают от только что испытуемого наслаждения. К ее невероятной радости, он вдруг медленно улыбнулся, явив ей обожаемые ямочки. Она не могла поверить, но он снова улыбался! Смог сделать это ради нее. Даже после того, через что заставил себя пройти! Это было похоже на чудо, которого она давно не видела.
- Неужели я похож на один из твоих любимых цветов? - ласково спросил он, погладив ее по распущенным волосам.
- Одуванчик - это растение семейства астровых, глупенький. - Покачав головой, Алекс потянула руку и коснулась пальцами его ямочек. - Знаешь, мама мне когда-то говорила, что ямочки на щеках появляются от того, что в детстве тебя целует ангел. Тебя в детстве поцеловал ангел, Тони.
Тони замер, пристально глядя на нее. Улыбка его погасла. Он медленно накрыл ее руку своей и тихо сказал:
- За всю свою жизнь я видел только одного ангела, Алекс. И этот ангел сейчас находиться в моих объятиях.
Переполненная безграничной любовью к нему, Алекс поцеловала его губы и снова положила голову ему на плечо. Сегодня произошло чудо. Но оно было неполным, потому что страх и демоны прошлого еще жили в нем, ведь он продолжал сторониться рокового кабинета. Нужно было что-то сделать, чтобы заставить его преодолеть и эту преграду. И Алекс знала, что сможет это сделать. А пока она была просто счастлива от того, что он высказался, а теперь живой и невредимый лежал в ее объятиях.
“В раю или в аду”.
Ни одно из этих измерений не могло отныне разлучить их.
***
По утрам Габби любил совершать небольшую прогулку, скача на своем коне. Но так как сейчас он находился не в Клифтон-холле, Тони любезно предложил ему воспользоваться отменными скакунами арабских кровей из своей конюшни. И теперь один белоснежный представитель лучших пород мчался вперед по неизвестным холмам и лесам, унося его прочь от всего. Свежий прохладный ветер бил в лицо, наполняя лёгкие бодрящим ароматом утреннего леса. Запах хвои и мокрой травы заставлял чувствовать единение с природой. Габби отпустил вожжи и закрыл глаза, наслаждаясь этим дивным мгновением.
Как давно он не ощущал полную свободу и отрешенность от всего мира! В этом было нечто особенное. То, что успокаивало. И не позволяло думать ни о чём. Ни о прошлом, ни о будущем. Габби расслабился настолько, что не увидел, как конь выскочил на открытую поляну и подлетел к одиноко стоящему клёну. Конь остановился и так резко встал на задние ноги, что Габби чуть не свалился с седла. Очнувшись, он успел в последнюю секунду сжать бока коня и схватить вожжи. Ощутив контроль хозяина, конь успокоился и стал бить копытами по земле, гордо приподняв голову.
- Все хорошо, малыш, - прошептал он, похлопав скакуна по гриве. Когда они оба немного успокоились, и сердце Габби стало стучать ровнее, он поднял голову и застыл. Под деревом на раскинутом на земле пледе сидела девушка в белом платье. Одна рука была прижата к груди, словно пыталась удержать сердце в груди, а во второй она сжимала небольшую книгу. Она была бледнее полотна, и Габби вдруг понял, что чуть было не затоптал ее насмерть. Тут же спрыгнув на землю, он перебросил через голову коня уздцы и направился к ней. - Вы не ушиблись? - обеспокоенно спросил он, разглядывая ее пристальным взглядом на предмет ранений. - С вами всё в порядке? Я не… не причинил вам вреда?
Девушка встрепенулась и медленно опустила руку. Глаза ее сузились, и она гневно посмотрела на него.
- Вы меня чуть не убили! - воскликнула она
Остановившись в трёх шагах от нее, Габби виновато произнес:
- Прошу прощение. Всё вышло случайно. Я не заметил вас. Я вообще не думал, что здесь кто-то есть.
- Думать, знаете ли, весьма полезное занятие, - едко заметила она и провела рукой по аккуратно уложенным волосам.
Габби растерялся.
- Я ведь попросил прощения, - с досадой напомнил он и внезапно замолчал, наконец, разглядев девушку. Она была в простом, лишенном всяких рюшек и кружев, белом платье, которое обрисовало худенькую фигурку и начинающую пробиваться девичью грудь. Габби медленно поднял взгляд на ее милое лицо с тонкими чертами, нежными губами и маленьким тонким носиком. На вид девочке было не больше шестнадцати. Внезапно у него взволнованно подпрыгнуло сердце, когда он увидел невероятно яркие зелёные глаза, которые словно пронзили его насквозь. Глаза, которые вызывали странное беспокойство. Таких потрясающе сверкающих глаз он никогда прежде не видел. И волосы… У нее были самые необычные огненно-рыжие волосы на свете. К своему ужасу, Габби ощутил непонятную легкую дрожь. Может он всё-таки упал с лошади и всё это ему мерещится? У Габби почему-то стало кружиться голова. Прочистив горло, он вдруг с еле заметной дрожью в голосе спросил: - Что вы здесь делаете?
Ее глаза подозрительно прищурились.
- С какой стати мне отчитываться перед чужаком? - Она гордо выпрямила спину и плотнее прижала книгу к себе. - Вы ведь не из здешних мест, верно? Я впервые вас вижу.
К своему удивлению Габби улыбнулся. У нее был необычайно дерзкий язычок. И острый глаз. Он сделал шаг вперёд.
- Вы правы, я гощу у герцога Пембертона, - сказал Габби и медленно, чтобы не напугать девушку, опустился недалеко от нее на мягкую зеленую траву. К его огромной радости она осталась сидеть на своём месте и не отпрянула в страхе, что еще больше воодушевило его. Он почему-то не мог оторвать взгляд от нее. И решил наконец-то представиться. - Меня зовут Габриел.
- Габриел? - медленно повторила она. Ее золотисто-рыжие тонкие брови поползли вверх. - Может Гэбриел?
Габби улыбнулся.
- Именно Габриел. Звук [а], как в слове “чашка”. В английском языке первая буква в алфавите в закрытом слоге хоть и произносится как [э], но в моём имени это правило не действует.
- Да? - с искренней заинтересованностью спросила она и так внимательно посмотрела на него, что это почти покорило его. - А почему?
Никогда прежде ему не доводилось обсуждать языковые правила с девушками. Он считал, что их голову не к чему забивать ненужными вещами. Но она так пристально смотрела на него, словно ожидала, будто сейчас он раскроет ей величайшую тайну. И Габби поддался искушению. Не подозревая о том, что это изменит всю его жизнь. Впервые в жизни с ним происходило то, что он не смог предвидеть.