Свесив ноги с кровати, нащупала меховые тапочки. А стоило мне ступить на пол, как Дейзи тут же подхватила под руку, а мама набросила на плечи теплый халат. Но только я шагнула к двери, как услышала холодное и предельно недовольное:
– Лили Рыжая, а ты ничего не забыла?
– Эм… С пробуждением, лорд Шторм. Ясного дня, попутного ветра…
– Идем, Лили. – Теперь уже и мама тянула меня прочь из комнаты.
Я же обернулась и обнаружила, что дракон все еще лежит на кровати, причем одеяло, которым он был укрыт по самую шею, сползло, и стало видно, что мужчина примотан к кровати толстой цепью. И, если я верно определила сияние влитой в нее магии, цепью, заговоренной на прочность.
– А это еще зачем? – удивилась я.
– Не хотел лечить… ся, – глухо выдохнул дракон.
– Ого! Так тебе, как и мне, понадобилась помощь кланового целителя?
Нет, конечно, господин Орф суров, но прежде я не слышала, чтобы он применял такие фиксирующие методы в своей практике.
– А я думала, драконы своим огнем лечатся. Хм… Надо изучить драконов.
– Не приведи бог! – с чувством выдохнул Орланд.
Видимо, вспомнил мои кусачки. Да, кстати…
Я посмотрела на свои ладони. Кожа на них была гладкой, ни следа ожогов. Вот и славно, а то я опасалась, что еще не скоро смогу взять в руки отвертку и горелку.
Хм… А это еще что такое?
Мое запястье было обмотано широким бинтом. И когда я только успела пораниться? И почему ничего об этом не помню?
– Орланд, это я о тебя порезалась?
Дракон рыкнул что-то нечленораздельное, хотел повернуться к нам спиной, но цепь не позволила. На мгновение на лбу мужчины проступили темно-синие чешуйки, затем он откинулся на подушку, закрыл глаза и бросил:
– Уходи, коль уходишь.
Мама снова потянула меня из комнаты, но я протестующе мотнула головой.
Мне не нравилось то, как обошлись с драконом. Если родители опасались за соблюдение приличий, то могли разместить его в другой гостевой комнате. Таких в замке хватало.
В самом деле, нельзя сажать гостя на цепь, даже если он дракон и о чем-то повздорил с главой клана. То, что это произошло, я поняла по тому, что отец дожидался меня в коридоре. Смолл Меднобородый глава рассудительный, но нрав у него крутой, а за словом он в карман не лезет. Раз решил даже и не смотреть на дракона – значит, опасался, что скажет лишнее.
И все-таки нехорошо лорда Шторма зафиксировали. Надо было действовать нежнее. И запястье у него, как у меня, обмотано.
Я прикрыла глаза, чувствуя, что забыла какую-то важную деталь событий минувшей ночи. На грозокрылого напали, и леди Искрелла выдала мне снежный портал. Переместившись, я успешно заморочила голову нападавшим, представившись деятельной гномкой, обожающей свежевать драконов. А потом успешно провела операцию по спасению вот этого конкретного и очень упрямого грозокрылого. И все-таки я что-то упускала из виду. Внутреннее чутье вопило о какой-то важной перемене.
– Сумка! Мам, при мне была сумка. Я в нее еще драконий коготь сложила.
– Все верно, дорогая. Найденные при тебе вещи доставили в твою комнату. И как только клановый целитель подтвердит, что ты полностью здорова…
– Вам обязательно обсуждать детали ее чудесного исцеления при мне? – предельно раздраженно поинтересовался дракон.
Хам! Вот как есть хам и грубиян! Еще и ожерелье мое утащит. Спасла на свою голову, называется.
Орланд
Девчонка соизволила убраться, когда Орланд уже всерьез собирался покончить с бредовым представлением. Смолл Меднобородый взял с него обещание вылечить недогномку, задействовав их недавно образовавшуюся связь. Брачную связь! Но об этом недоразумении благородные гномы жаждали забыть еще больше, чем Орланд.
– Как прошла ночь?
Благородный гном замер возле его кровати с недовольным видом.
– Супружеский долг не… кхм… исполнен. – Смолл Меднобородый смотрел на него так, что собственная шутка встала дракону поперек горла. – Ваша… дочь в порядке. Ни физических повреждений, ни ментальных травм от слияния с разумом дракона.
– Она не помнит, что вы пока… связаны?
Дракон тихо хмыкнул. Значит, он не ошибся. У отца Лили зрел план избавления от нежеланного зятя. Подумать только, еще недавно он относился к нему с почтением и заглядывал в рот. Конечно, это было до того, как из Грозового перевала доставили письмо, в котором отец и нынешний глава клана назвал Орланда мошенником.
Видя, что гном не торопится вспоминать основы гостеприимства и избавлять его от цепи, Орланд откинулся на подушку.
– Я не влиял на ее память. Как забыла, так и вспомнит.
– Ты улетишь. Сегодня. А наши жрецы найдут способ разорвать ваш брак.