Я резко обернулась к нему: недоумевающая, возмущенная тем, что он даже не считает нужным попросить прощения, объясниться…
Господи! Да он, живя со мной все эти годы, считал меня такой дурой, что даже не подумал поменять паспорт! И надо было признать - именно дурой я и была.
Иначе не лишилась бы всего, продав единственную квартиру и вручив свою жизнь и жизнь сына тому, кто был мне по закону никем.
Как бы горько это ни звучало, но факт.
- Вопрос в том, почему я не видела этого раньше.
Он поднял на меня глаза, и проблеск сожаления в них резанул по сердцу болью. Неужели все вот так и закончится - больно, нелепо, внезапно?..
Его упрямое молчание ранило. Желая получить хоть какую-то реакцию, я резко замахнулась и со всей силой той обиды и боли, что чувствовала, ударила его по щеке…
Его голова мотнулась в сторону, сквозь сжатую челюсть вырвался свистящий выдох…
- Я имела право знать! Господи…
Его непробиваемость убивала. Схватившись за голову, я растерла ладонями и без того горящие щеки, ощущая, как по ним течет что-то обжигающее, соленое…
- Я тебе столько лет отдала… Жизнь отдала. Родила сына, воображая, что у нас семья, что я - жена, хоть и не по документам… а оказалось, что я… Кто я тебе, Яков? Никто?
- Я этого не планировал.
Он говорил отстраненно, почти безразлично, и это ранило сильнее всего.
- Не планировал чего? Того, что твоя настоящая жена заявится сюда и все расскажет?
- Тебя… не планировал. Сына…
Казалось, сильнее ранить было уже невозможно, но ему это удалось. Того, что мы с Ромой в его жизни вообще лишние, я услышать точно не ожидала.
Не обращая внимания на продолжавшие течь самопроизвольно слезы, я метнулась в нашу с Яковом спальню и, достав из просторного шкафа, о котором так когда-то мечтала, чемодан, стала бросать туда все вещи мужа, что только попадались под руку.
Его пальцы резко и неожиданно сомкнулись на моем запястье, он с силой дернул меня на себя, и, подавляя сопротивление, прижал к груди…
- Ты не дослушала. Я не планировал вас в своей жизни, но вы стали лучшим, что в ней было.
Я слышала, как громко, быстро, надрывно колотится в груди его сердце, выдавая истинный непокой и небезразличие. Так же, как было сейчас и со мной.
- Ты должен был сказать, - повторила глухо. - Когда я забеременела. Когда продавала квартиру. Когда ты свои фальшивые обещания давал!
Я резко вырвалась из его объятий, запустила руку в волосы, до боли их сжала…
- Пятнадцать лет! Ты женат уже пятнадцать лет! Ты виделся с ней все эти годы, что мы были вместе? Жил на две стороны? Что вообще происходило, Яков, в то время, как я думала, что у нас настоящая семья?!
Вопросов было много, все они не помещались в голове, путались, мысли спотыкались одна о другую, пытаясь опередить друг друга…
- У нас и есть настоящая семья, - проговорил он после паузы.
- Нет, - качнула головой яростно. - В настоящей семье люди честны друг с другом. Они не скрывают такие вещи! Я же тебе верила, понимаешь? Верила! Никогда не лезла в твои телефоны, документы, вещи… А чем ты на это ответил? Ты же нас с Ромой оставил буквально без всего!
Он нахмурился:
- Что ты имеешь в виду?
- Эта твоя Инга приходила сюда, чтобы посмотреть квартиру. Которая, как она заявила, принадлежит ей. Квартира, которую мы купили, продав мою собственную!
Его лицо снова сделалось отстраненным, чужим. Не своим голосом он спросил:
- Ты меня считаешь… вот таким? Способным так с вами поступить?
С моих губ сорвался горький, резкий смешок.
- Я, как выяснилось, вообще не знаю, кто ты такой. Может, у тебя вообще гарем? И еще сотня дурочек продали свои квартиры и где-то сидят сейчас без всего, зато радостно воображая себя твоими женами?
Его лицо исказилось, перекосилось. Внутри меня все отчаянно болело, билось, умирало. Мне хотелось очень простой вещи: чтобы он нормально все объяснил. Чтобы убедил, что мы с Ромой в его жизни - не какое-то пустое место…
Но вместо этого он отвернулся к двери, коротко сказав:
- Вряд ли у нас сейчас получится нормальный диалог…
По моим венам пробежал холодок. Удивляясь собственной решимости, я отчеканила:
- Или ты все объяснишь сейчас же или выходишь в эту дверь и встретимся мы в следующий раз уже только в суде. Выбирай.
Глава 8
Яков застыл.
Я видела, как напряглась его спина, как руки сжались в кулаки, выдавая то ли раздражение, то ли решимость.
Он развернулся ко мне: медленно, как-то механически, словно и не живой вовсе.
- Ты же несерьезно это? - уточнил севшим, ставшим вдруг незнакомо-скрипучим голосом.