Кузина недоумённо на меня посмотрела, но пояснять я не стала. Кажется, мне было немного горько вспоминать, что именно старейшина Лейланд проявлял «вольность» и частенько приносил мне конфеты, когда я была маленькой. Возможно, как раз его запрещенная забота не позволила мне остаться бездушным камнем. Да, того требовали традиции, вот только теперь другой я себя не представляла.
— Время! — гаркнул караульный, заметив, что мы и Ив затихли.
Я послушно отпустила руку своего двойника и шагнула назад. Прежде чем покинуть мрачное место заточение пусть дальней, но родственницы я ободряюще улыбнулась той, чьи глаза были так похожи на глаза единственного человека, который старался видеть во мне ребенка, а не бездушного, бесчувственного Асура.
Старейшина Лейланд, в отличие от других, не видел во мне дитя, рожденное лишь с одной целью — не дать драконам всего мира вновь стать дикими, необузданными тварями, уничтожающими всё на своем пути. И чтобы это мне удалось, до заветного дня мои чувства должны оставаться под замком. Иначе источник маны в моей груди пойдёт трещинами и не сможет в полной мере воплотить возложенную на него миссию. Однако даже так я хочу верить, что старик, который чаще остальных заботливо гладил меня по голове, не ошибся в своих действиях. Тем более, как оказалось, мне не суждено узнать какой облик бы приняла моя магия.
Возможно, она бы стала свежим ветром, что унёс бы с собой чужие страдания? А может теплым дождём, который смыл бы боль даже таких могучих существ как драконы? Или же это была бы песнь, что принесла бы покои в чужие сердца? Каждый Лекарь душ уникален, а если в нем ещё и искра создателей, делающая простого человека Асуром, то такие маги становятся бесценны. Потому мне нужно быть в разы осторожнее. Остаётся только гадать, что случится, если император узнает о подмене.
Глава 6
Слыша скрип собственных рёбер, я мысленно зареклась принимать помощь одной конкретной горничной. Девушка с рыжими завитками, торчащими из-под чепца, и колким зелёным взглядом так сильно затянула мой корсет, что приходилось дышать через раз. А мне ещё надо было хотя бы час выдержать эти мучения.
Шагнув в благоухающую оранжерею, я нашла взглядом принцессу Беллу и направилась к ней. Юная львица стояла в компании фрейлин: одна отвечала как раз за убранство сегодняшнего праздника, а вторая за фуршетное меню. Обе девушки сейчас очень походили на бутоны роз — леди Мадлена в нежно-розовом платье, леди Теона в наряде цвета фуксия. На их фоне Арабелла скорее походила на стебель, чем на диковинный цветок. Но вдруг именно этого и добивалась принцесса?
Ещё в покоях Беллы наблюдая за тем, как одна из камеристок заплетает её золотые волосы в косы, а потом прячет их под изумрудной сетью и широким венцом, я задумалась: так ли глупа Белла? Вдруг это не просто прихоть, а желание безмолвно показать, что все девушки здесь без поддержки Её Высочества очень быстро зачахнут? Любая из фрейлин лишившись благосклонности Беллы, отлучалась от двора, что очень походило на срезание бутона.
Или же всё куда прозаичнее. Я просто примеряю своё мышление на поступки легкомысленной принцессы, и нет в них никакого двойного дна. Одного прикосновения хватило бы прояснить этот момент, но меня так близко к Арабелле не подпускали. Три шага — это максимум насколько я могла приблизиться к ней.
Стоило подойти к Белле, как она оценивающе прошлась по мне взглядом, а затем с подобием улыбки сказала:
— Так-то лучше. Теперь ты похожа не на скучный крокус, а на нарядный нарцисс.
Пожалуй, цветы это второе в чём принцесса разбирается очень хорошо. И то, наверное, только потому, что цветы всегда остаются неотъемлемой частью любого праздника в Мэйвере. На территории дворцового комплекса даже специальные теплицы имелись — лишь две из семи отданы фермерам, что отвечали за свежие продукты к монаршему столу, а остальные садоводам. Вот насколько в империи женщины помешаны на цветах во всех смыслах.
— Всё благодаря вашей помощи, — произношу с достаточным уровнем вежливости и слышу, как брезгливо хмыкают леди позади принцессы. Ещё бы, её высочество подарила мне одно из своих платьев.
Надо ли говорить, что я не расстроилась бы, не успей модистка усадить его по моей фигуре? Но портные здесь знали своё дело. И вот я затянута в элгарский шёлк ярко-жёлтого цвета, благодаря чему меня теперь трудно не заметить. Быть может, силуэт платья скрашивал слишком активный оттенок, но лично меня убивали узкие рукава и лиф, а так же излишне пышные и тяжелые юбки. Если б не открытые плечи, то у меня были б все шансы получить тепловой удар. Так что дар принцессы больше походил на орудие пыток.