— Почему-то мне кажется, — протянул задумчиво Ашер, — что именно вас не остановит ни моя броня из чешуи, ни магический щит.
Опасно. Сейчас мне нельзя было отвечать, потому что единственный подходящий ответ был чистой ложью. Так что я пошла другим путём.
Приложив пальцы одной руки ко лбу, а другой напротив сердца, закрыла глаза и достаточно громко произнесла:
— Клянусь своим будущим и прошлым, что не стану вредить вам до тех пор, пока вы отвечаете мне тем же.
Магические потоки мира послушно отозвались, принимая клятву, но я встретила это равнодушием. Стоило поднять веки, как мне довелось снова полюбоваться мрачным выражением на лице второго принца, который тут же припечатал:
— Сумасшедшая.
Скупо улыбнувшись, оставила такой комплимент без ответа и сдержанно сказала:
— Шаг первый, ваше высочество: посетите праздник Арабеллы. — И прежде чем Ашер снова бросился искать оправдания для своего отсутствия, я припечатала: — В качестве сопровождения одной леди там будет ваш кузен из Даэрга. Присмотритесь к нему. Такой шанс стоит часа проведенного в оранжерее принцессы.
Глава 4
Ашер
Как только за Рейной закрылась дверь, я сжал кулаки. Нельзя злиться, тем более что девушка во многом права и именно это выводило из себя больше всего. Но терять самоконтроль было крайне опасно — последний раз мой приступ гнева стоил летней резиденции целого крыла, восстановление которого позже прошло за счёт моей личной сокровищницы. Таким образом неуважаемый отец, по его словам, приучал нас нести ответственность за свои поступки. Забавно. Ведь подобные меры применяли лишь ко мне.
Помню, когда Астион узнал об изгнании императрицы, что была ему родной матерью, он впал в драконью ярость. Его несдержанность привела к тому, что с карты исчезло несколько небольших деревень со всеми её жителями, а также к уничтожению леса Роумд, что являлся настоящей кладезью целебных растений.
И что же сделал отец? Просто посадил брата под домашний арест за последнее, и отправил личную гвардию, чтобы те со всей жестокостью пресекли… неудобные слухи. Теперь об этом случае знают только члены семьи, а также самые доверенные люди. Но даже так королевскую семью Мэйвера стали бояться ещё больше и их трудно в этом винить.
Сила, что давали нам древние драконы, нередко сводила с ума тех, в ком текла королевская кровь. Мы могли получить больше магии великих ящеров, могли получить их здоровье, долголетие, могли полностью подчинить драконов себе, но платили за это высокую цену. Как раз поэтому у императора, помимо наследника, должны всегда иметься «запасные варианты» — отец был как раз одним из таковых, а в итоге он лучше всех справился с Зовом драконов, что заставлял нас терять человечность. Это знание неплохо помогало держать себя в руках, потому что чем чаще ты теряешь контроль, тем сложнее вспомнить, кто ты есть на самом деле.
— Господин? — вырывая меня из размышлений, обратился Вальд, благоразумно не переступая порог комнаты. — Принести Ясную пыль?
Неужели я настолько плохо выгляжу? Снадобье помогает в кратчайшие сроки вернуть равновесие между человеком и драконом в душе, но из-за побочных действий не рекомендуется к частому использованию. Поэтому сам Вальд предлагает его только в крайних случаях.
Прислушавшись к себе, осознал, что действительно на грани. Всё это время я не просто стоял будто изваяние, а ещё дышал так, словно только закончил тренировку с парными мечами, на которых был добавлен груз. Стоило же опустить взгляд, как увидел, что мраморная плита под моими ногами потрескалась и оплавилась. Погасшие предки!
Продолжая ругать про себя не самый удачный день, я, медленно сжимая и разжимая кулаки, постарался выровнять дыхание. Только когда это удалось, ответил:
— Нет, Вальд, оставь меня ненадолго. Я сам справлюсь с Зовом. — Стоило это сказать, и камердинер поспешил скрыться в коридоре, при этом оставив дверь приоткрытой.
Как всё некстати. Утром Астион сбросил на меня переговоры с островной делегацией, потом приказ от отца слетать на юг и напомнить, что император второго шанса никому не дает. А после… Рейна. Она вдруг не ограничилась сухим разговором, как делала это всегда — случайная жена решила озвучить крайне опасные идеи, дерзко воззвать к моему благоразумию, и мне так понравилась мысль, что зародили во мне как раз слова Рейны, что мой самоконтроль дал трещину.
Едва пришло это осознание, и на грани слуха стал ясно различим шёпот моего дракона. Он насмехался надо мной, называл идиотом, потому что не понимал, зачем всё это терпеть? Дрейкейлейс предлагал попросту сжечь всё: и моего брата, что так старательно отрезал меня от власти, способной даровать желанную свободу, и моего отца, которому нужна лишь моя с драконом сила, и девушку, чьи серебристые глаза что-то ворошили во мне.