Это письмо не похоже ни на одно из когда-либо публиковавшихся писем Юнга. В нем он пытается посвятить свою последовательницу в собственную mysteria и даже берет с нее клятву хранить тайну. В нем он также впервые дает интерпретацию своих "Семи наставлений мертвым" в письменной форме. "Слепо творящим либидо", безусловно, является Абраксас[465].
Если у кого-то и было хоть малейшее сомнение в том, что Юнг вполне сознательно играл роль харизматического лидера своего собственного мистериального культа, то после знакомства с данным частным письмом к одной из последовательниц, это сомнение должно окончательно развеяться. Юнг считал себя ересиархом высшего порядка, искупителем, несущим искупление другим, которые, в свою очередь, могут включиться в эту великую работу по рождению нового бога, дотоле плененного внутри каждого из них и ожидавшего своего освобождения.
Кроме того, данное письмо демонстрирует многослойность Юнга — множество масок, надевавшихся им в зависимости от степени близости со своим корреспондентом. В течении этих ранних лет он ни разу не отважился прочитать лекцию с использованием языка, задействованного в данном письме. Питер Байнес, ставший в 1923 г. рупором Юнга в Англии, дал "публичную" интерпретацию юнговской гностической ереси, не прибегнув при этом к открытому обращению в веру, которым Юнг любил заниматься в частном порядке. Говоря о создании или искуплении нового бога или о покоящихся в каждом индивиде искрах этого божества, Байнес не упоминает ни о какой коллективной сопричастности[466].
К этому времени Лонг было сорок девять лет, она была больна и часто пребывала в одиночестве. Она более чем когда-либо нуждалась в духовной вере. Она жаждала омоложения и возрождения. Хотя она и была разгневана на Юнга (за что — неизвестно), его прекрасное письмо стерло у нее все скверные ощущения. Она испытала новый прилив чувства религиозного обращения. Переписав юнговское письмо в свой дневник, она дописала от себя: "Письмо начинается со слов о том, что он должен участвовать в научной работе, имеющей огромное значение для моей страны — в течение длительного отрезка времени действия должны сохраняться в тайне. Я, ни минуты не сомневаясь, готова пожертвовать своей практикой во имя осуществления новой задачи. Наша эпоха является столь запутанной и полной [ ] возможностей, что каждый, окажись он на его месте, посвятил бы себя установлению социального здоровья".
Если Юнг на самом деле написал, что он занят неким тайным проектом, имеющим огромную важность для Англии, то таковым могла быть лишь его личная цель обратить как можно большее число британцев в поклонение новому богу. Он осознал свою собственную божественность в качестве Арийского Христа и захотел принести искупление остальным арийцам. Невзирая на войну, большинство немцев считали англичан близкими себе по расе, подлинными хранителями арийского пламени.
Но несомненно одно. В этом письме Юнг также использует народнические (Volkish) идеи об освобождении немецкого "бога внутри" и о превращении его носителей в могущественную расу духовно высших человеческих существ. Подобные фантазии легко согласуются с произведенным им искажением некоторых идей эллинистических гностиков о порабощенной материей божественной сущности и о том, что для освобождения бога должен произойти процесс искупления. Как только рассеянная божественная сущность будет высвобождена, она сможет восстановить свою целостность и достичь предвечного единства.
Гениальная способность Юнга к синкретизму помогла ему скрыть те элементы его мировоззрения, которые уходили своими корнями в его немецкую кровь и почву. В теченеи этого периода Юнг не просто использовал метафоры гностиков, но и постоянно перемежал их ссылками на огромную значимость для каждого человека его "крови" (расы) и душ предков — собрания всех его предков в Стране Мертвых.
Бог Народа (Volk) пробуждается благодаря коллективной сопричастности.
"Моей любви мне так недостает"
На фоне недавно полученного напоминания о своей собственной смертности, письмо Юнга вызвало энтузиазм и у Лонг появилась новая цель. Для того, чтобы продемонстрировать свое восхищение Юнгом и побудить его как можно скорее приехать в Англию она осенью 1920 г. организовала частный семинар, предназначенный лишь для немногих близких. Она хотела воочию ощутить того самого Юнга, который столь сильно тронул ее сердце своими чудесными посланиями к ней самой и к Джоан Корри. Она хотела проникнуть под покров профессорской маски, демонстрировавшейся Юнгом во время его прежних публичных выступлений в Лондоне. Готовясь к этому событию, она ринулась совершенствовать свой немецкий, в результате чего появилось напечатанное в частном порядке издание "Семи наставлений мертвым". Она так отчаянно хотела понять.
465
Юнг мог передать экземпляр своих "Семи наставлений мертвым" Лонг во время их встречи в июле 1919 г., а обсудить ее они могли, когда он вновь приехал в Англию в сентябре того же года, ибо именно в связи в ними в журнале Лонг появляются упоминания об Абраксасе. До тех пор, пока не появятся оригиналы тех писем Юнга, которым соответствуют отрывки из перегруженного вымыслом дневника Лонг, мы вынуждены рассматривать последние как "слухи".
466
H.Godwin Baynes, "Translator's Preface", in C.G.Jung, Psychological Types, or The Psychology of Individuation (London: Kegan Paul, Trench, Trubner; New York: Harcourt, Brace, 1923), xx.