"Д-р Гросс сказал мне, — написал Юнг, — что для невротика подлинно здоровым состоянием является сексуальная аморальность. Поэтому вы ассоциируетесь у него с Ницше". Юнг с этим не согласился. Как человек, который в 1907 и 1908 гг., по крайней мере, номинально считал себя христианином, а также как врач и политически консервативный член буржуазного класса, он в этот момент своей жизни все еще считал цивилизацию в высшей степени позитивным процессом. Вскоре его ожидали перемены. Но в тот момент он сказал Фрейду: "Мне кажется, сексуальное вытеснение — чрезвычайно важный и необходимый фактор культуры, хотя для многих неполноценных людей оно несет в себе риск заболевания. Без пары-другой вредных привычек в мире не обойтись. Вся культура — плод превратностей. Я думаю, Гросс и новейшие исследователи слишком далеко заходят в использовании сексуального фактора, который не требует ни особого ума, ни вкуса; он отличается удобством применения и потому может быть чем угодно, только не культуропорождающим моментом "[167].
В психоаналитическом движении знали о болезненном интересе Юнга по отношению к Гроссу. После того как он наконец согласился лечить Гросса в Бургхельцли, а Гросс выразил ответное согласие, Эрнст Джонс написал Фрейду 13 мая 1908 г. письмо, в котором высказал свои сомнения на этот счет. Джонс в то время все еще очень любил Гросса. "Я слышал, что Юнг намерен заняться его психиатрическим лечением, — сообщил он, — и, что вполне естественно, испытывает по этому поводу некоторые затруднения, ибо ему — Юнгу — нелегко скрывать свои чувства, а к Гроссу у него просто таки сильнейшая неприязнь; в добавок к этому, у них имеются некоторые фундаментальные расхождения по поводу моральных вопросов. Однако нам лишь остается надеяться на лучшее"[168].
Фрейд настоятельно просил Юнга сотрудничать с Гроссом. В психоаналитическом движении отдавали должное его интеллектуальной одаренности и осознавали важность наличия в своих рядах сына такого человека как Ганс Гросс. Ведь самый первый конгресс Международной психоаналитической ассоциации планировалось провести в Зальцбурге. Экстраординарные методы по сохранению Отто Гроса сразу же стали приоритетными.
Фрейд убеждал Юнга помочь Гроссу отказаться от употребления опиума и кокаина. Затем Юнг мог бы приступить к начальному психоанализу. Фрейд очень просил Юнга оставить Гросса на свободе до октября, когда его можно было бы перевезти в Вену, где Фрейд сам смог бы заняться более глубоким психоанализом.
На зальцбургском конгрессе Фрейд и Юнг уговаривали Отто пойти на лечение. Выглядевший исхудавшим и слегка растрепанным, находившийся, по всей вероятности, под воздействием кокаина, Отто Гросс, тем не менее, сделал краткое выступление, которое по всеобщему признанию было блистательным. Вильгельм Штекель вспоминал впоследствии, что "в своей вдохновенной речи [Гросс] сравнил Фрейда с Ницше и провозгласил его разрушителем старых предрассудков и расширяющим психологические горизонты научным революционером"[169]. Щтекель был единственным из числа прежних коллег Гросса, кто написал о нем хвалебный отзыв после того, как в 1920 г. Гросс умер в полном одиночестве на улицах Берлина. И мая 1908 г. Юнг сообщил Фрейду, что Гросс прибыл в Цюрих вместе со своей женой. Он выглядел ужасно. Юнг сразу же начал заниматься постепенным снижением у него опиумной зависимости и тем самым ввел его в болезненную фазу отвыкания.
Юнговские заметки о пациенте Отто Гроссе
Юнг провел длительное собеседование с Фридой Гросс с целью получения детальной истории болезни Отто[170]. В истории болезни, сообщенной "фрау д-р Гросс", Юнг записал, что Фрида и Отто поженились вскоре после состоявшейся в 1902 г. выписки из Бургхельцли. Вскоре после бракосочетания он снова начал употреблять морфий. В 1904 г. Фрида захотела иметь ребенка и поэтому Отто отправился в Аскону, где с успехом отучился от употребления каких-либо наркотиков. После удачного зачатия (о дальнейшей судьбе ребенка в юнговском сообщении не говорится), употребление наркотиков возобновилось. От морфия он перешел к опиуму и кокаину. Он ежедневно нюхал концентрат из анестетиков и кокаина и глотал до пятнадцати граммов чистого опиума. Его сон был крайне нерегулярным. Порой он мог проспать целых шестнадцать часов, а порой он не мог спать вовсе. Он был совершенно не в силах.долго сидеть, ему нужно было часто вставать и расхаживать кругами. Наихудшим для Фриды было его "непрестанное теоретизирование" и постоянное вопрошание. Он настаивал на проведении у нее анализа, но она противилась ему, часто предлагая при этом свои собственные контргипотезы. Находясь в состоянии фрустрации, он утверждал, что это "сопротивление ее комплексов". В наиболее мрачные моменты он пытался совершить самоубийство. Временами она уходила от него на несколько недель, ибо только так могла восстановить свои силы. Фрида слегка пожаловалась на имевшую место в прошлом году связь Гросса с "еврейкой" Региной Ульман. Ульман была писательницей, а Гросс был убежден, что он в состоянии "освободить ее гений посредством анализа". Фрида решительно противилась этой связи, и, наконец, ей удалось ее прервать. К тому времени он потреблял опиум в огромных количествах. Это "лечение" он осуществлял исключительно в состоянии глубочайшего возбуждения. Анализ обычно длился в течении всей ночи и он настаивал на том, что от этого зависит вся его судьба. Он порицал Фриду за отсутствие у нее интереса и тяги к научной работе. Она сказала, что вся его энергия уходила на ночные сеансы в кофейне, где он анализировал всевозможных неудачников (деклассированных элементов). Наконец Отто пообещал ей, что попытается лечиться в соответствующем учреждении. Юнг завершает свое сообщение сочувственным утверждением о том, что решение Гросса отправиться в госпиталь на лечение "стоило его жене героических усилий".
168
R. Andrew Paskauskas, ed., The Complete Correspondence of Sigmund Freud and Ernest Jones, 1908-1939 (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1993), 1.
169
Wilhelm Stekel, An Autobiography of Wilhelm Stekeclass="underline" The Life Story of a Pioneer Psychoanalyst, ed. Emil Gutheil (New York: Liveright, 1950), 122. См. также высокую оценку, данную Штекелем Гроссу посмертно: "In Memoriam", Psyche and Eros (New York: n.p., 1920), 49.
170
Оригиналы сообщения об этом собеседовании, написанного Юнгом собственноручно, а также всех заметок о клиническом прогрессе, наблюдавшемся у Отто Гросса, были извлечены из архивов Бургхельцли в 1967 г. ассистентом врача Эмануэлем Гурвицом. Через десять с лишним лет Гурвиц воспроизвел эти документы в своей книге Otto Gross, предварив это замечанием о том, что у Гросса уже нет живых потомков, которые могли бы оспорить публикацию столь частной информации. Я сверил тексты у Гурвица с фотокопиями оригиналов этих документов. Сообщение Фриды Гросс с прилагающимся к нему дополнением воспроизведены в: Hurwitz, Otto Gross, 139-44. Перевод выполнил я сам.