«Идиот! Идиот!» – мысленно проклинал себя я. Ведь прекрасно знал, что нельзя слишком много пить во время дежурства, но одна водка с содовой следовала за другой, и вот уже пошел вразнос. Я отбросил простыню и, взяв волю в кулак, встал с постели. Спотыкаясь и лавируя среди деталей одежды, валявшейся на полу, я включил свет в ванной. Тело под простынями оставалось неподвижным.
Наспех одевшись, прежде чем покинуть квартиру, я забрел на кухню, где выпил целый галлон воды. Мое жилище находилось в старом промышленном районе, всего в нескольких кварталах от нашего офиса, поэтому идти было недалеко. Прогулка на свежем воздухе немного прояснила мое сознание.
Забравшись в старый фургон с загруженной в него каталкой, я направился в госпиталь. Въехав на больничную территорию, я припарковался на месте для погрузки. Запах гниющего мусора и грязного белья ударил в нос, и меня вывернуло прямо у фургона. Когда мне наконец удалось собраться, чтобы выгрузить носилки, я вошел внутрь и направился к посту медсестры.
– Привет, – сказал я и попытался растянуть рот в улыбке, хотя и чувствовал себя откровенно паршиво.
Я был наполовину пьяный, наполовину сонный, а медсестра говорила на ломаном английском. Она мрачно уставилась на меня и произнесла:
– Прэвет.
«Мне тоже не хотелось просыпаться, леди», – подумал я и ответил ей таким же недобрым взглядом.
– Я приехал за… – тут мне пришлось сконцентрироваться, – Бетти Хэнкок.
Медсестра посмотрела на меня озадаченно.
– Она умерла, – произнес я таким тоном, каким говорят с маленькими детьми или с домашними питомцами, – и мне нужно забрать ее в похоронное бюро.
Женщина продолжала таращиться на меня бессмысленным взглядом.
– Умерла! – Я выпучил глаза, и это наконец помогло ей включиться.
Она пошелестела бумагами, позвонила куда-то, потом еще пошуршала и указала мне направление:
– Сорк сэм би.
– Сорок семь би? – переспросил я.
– Да, – раздраженно выдавила она. – Сорк сэм би.
Я наградил ее испепеляющим взглядом и зашагал по коридору. У меня было ощущение, что я прошел три мили по пахнущему аммиаком, выложенному кафелем аду, прежде чем добрался до палаты под номером сорок семь. К счастью, все ее обитатели спали. Не тратя времени на церемонии, я завез каталку внутрь. Подкатившись к койке B, я зашел с другой стороны и сдернул одеяло. Человек под одеялом завопил, размахивая руками.
Человек под одеялом завопил, размахивая руками.
Едва сдержав крик, я отскочил от кровати. Потом, взяв себя в руки, быстро накрыл пациентку одеялом. Кажется, это ее успокоило (полагаю, это была женщина). Выскочив из палаты, я проверил номер. Сорок семь. Я уже собирался бежать назад по коридору, чтобы наорать на медсестру за ее некомпетентность, но тут в моем воспаленном мозгу произошло озарение. Я вернулся в палату и подошел к койке D. Это точно была миссис Хэнкок.
По пути назад я кивнул медсестре и сказал:
– Сорок семь D, как вы и сказали.
Она посмотрела на меня, как на сумасшедшего.
Вечером, когда после нескончаемого, бестолкового и похмельного дня, проведенного в бюро, я просто рухнул в кровать, чтобы наконец отключиться, раздался телефонный звонок. Выругавшись, я схватил ненавистную трубку: «Слушаю», – гаркнул я, ожидая нового вызова. Это была девушка, с которой мы расстались перед рассветом.
– Эй, у тебя странный голос, – сказала она.
– Извини. Не думал, что это ты.
– Понятно. Слушай, а что случилось сегодня утром? Я даже не заметила, когда ты ушел. Немного растерялась. Подумала, ты бросил меня или что-то типа того.
– Работа, – произнес я, массируя глазные яблоки.
– Работа?
– Да, ты не поверишь, какой день у меня был…
– Расскажи.
Я рассказал. Теперь мы с этой девушкой женаты и у нас трое взрослых детей. Мою супругу зовут Лиз, то есть Элизабет, иногда Бетти.
3. Гонки с телом
Тем ранним летним пятничным утром меня угораздило попасть к настоящим болтунам. Я уже мысленно настраивался на прекрасный расслабленный уик-энд на озере, где наша дружеская компания в складчину снимала летний домик. Мы с моей девушкой оба любили уик-энд-турниры, и я предвкушал, как вечером окажусь на причале, где меня ждет удобное кресло. Сообщение о смерти, полученное в пять утра, свалилось как снег на голову.