— Люси! — лучезарно улыбается Эмма, опускаясь рядом со мной на диван. — Наконец-то я тебя нашла! — Кисточки на топе перестают подрагивать, успокаиваются. Подруга разглядывает стоящие передо мной пустые стаканы и скептически любопытствует: — Что это ты пьешь?
— Имбирное пиво, — сдавленно отвечаю я.
— И, как я вижу, уже довольно! — усмехается Эмма.
Через секунду появляется официант и бурно приветствует ее. К удовольствию обоих, она заказывает бутылку шампанского. Справедливость требует заметить, что Эмма теперь занимает такой высокий пост в своей службе новостей, что большую часть ее жизни составляют расходы, поэтому смущения я не испытываю. Я пью маленькими глотками шампанское из высокого тонкого бокала на длинной элегантной ножке, пока не появляется Кэти — сексуальная разведенная мама — и не заставляет меня, как почетного гостя, передвинуться в центр дивана.
— Люси, как здорово! Даже не вспомню, когда мы в последний раз виделись! — с энтузиазмом восклицает Кэти, крепко обнимая меня.
— Как поживает мой милый крестник? — интересуюсь я.
— Отлично. Сегодня он ночует у отца! — сияет она.
Пружины в этом диване какие-то хлипкие, и я проваливаюсь между двумя моими лучшими подругами, чувствуя что-то даже похожее на удовлетворение. Вскоре появляется подруга Кэти, ее коллега. Пока она усаживается, я наслаждаюсь той атмосферой непосредственности, когда люди не подконтрольны никому, кроме самих себя, свободны от замысловатых схем, включающих третьих лиц, а также номеров телефонов и списка инструкций с указанием что делать, если ребенок проснется.
Неожиданно я перестаю чувствовать себя отделившейся замужней половиной, ненадолго вырвавшейся из плена, и становлюсь частью привлекательной группы одиноких с виду женщин в возрасте тридцати с небольшим, очень неплохо проводящих время (за что всем большое спасибо). Я представляю себе, что все смотрят на нас и удивляются, как хорошо мы вместе гармонируем. Правда, это все, чем могут одарить нас присутствующие, слишком занятые мелкими подробностями собственного бытия, чтобы уделять внимание кому-либо еще.
Было время, когда нам было по двадцать. Теперь это кажется неправдоподобным, но мы существовали тогда параллельно, честно пытаясь достичь чего-то каждая в своей области, и времени друг на друга у нас было мало. Как-то на вечеринке у Эммы я встретила Тома — он был одним из архитекторов, занимающихся дизайном новых офисов в ее компании; Кэти по объявлению познакомилась с мужчиной, которого мы теперь именуем Безнадежный Супруг. Мы повыходили замуж (Эмма даже успела сделать это несколько раз).
После рождения Бена Кэти снова начала работать копирайтером три дня в неделю.
В течение нескольких лет мы вместе гуляли с нашими малышами в ее свободные дни. Вместе пили жидкий чай из пластмассовых чашек. Вполголоса вели беседы с мужьями по мобильным телефонам, пока катили коляски через игровые площадки, которых раньше и не замечали, несмотря на их рвущую глаз раскраску. Мы с упоением просеивали содержимое песочниц на предмет обнаружения там старых шприцев, хотя другие мамы не советовали нам заниматься этой ерундой.
В то время как зубодробительная тоска моих ужасающе скучных бесед с Томом часто вводила меня в ступор, ибо они вертелись вокруг домашних проблем, например, как извлечь солдатика из колена унитаза, речи Кэти всегда были полны остроты и экспрессии.
Ее муж разрывался между стремлением утвердиться в качестве дизайнера мебели и работой на строительных объектах, причем ни то ни другое не принесло ему сколь-нибудь серьезных доходов. Поэтому ей пришлось-вернуться к работе на полную неделю, и вскоре после этого она стала директором компании, заставив супруга почувствовать себя еще более неполноценным. Конечно, на самом деле, все было гораздо сложнее, впрочем, так всегда и бывает. Ее муж нашел психиатра, тот разъяснил ему, что его сдерживает жена, поэтому он решил освободиться от нее и от ребенка и переехал жить к своим родителям. Теперь Кэти вела двойную жизнь заботливой матери пятилетнего ребенка и необузданного дикого животного на вечеринках — в зависимости от того, брал ли ее бывший муж в конце недели их сына к себе или нет. В промежутках между двумя этими событиями мальчиком занималась няня, приходящая пять дней в неделю.