— Ничего страшного, я оставлю тебя после занятий отрабатывать пропущенный материал.
— А что, если после занятий у меня планы?
— Тогда придется задержать тебя насильно.
— Ты запрешь меня в аудитории?
— Если придется.
— Какой строгий!
И мы снова поцеловались. Было так весело. И так хорошо. Туман начал сходить, и уже совсем скоро мы увидели друг друга. Увидели и рассмеялись. Сами не могли объяснить почему хохотали, но хохотали и не могли остановиться. И в тот момент, поглощенная смехом и внутренней беспричинной радостью, я поняла, что мы оба нравимся друг другу. И это осознание было прекрасно.
Глава 23: Расследование в ночной Академии
— Что дальше? — спросил Нолан.
— Следов не вижу. Ничего. Может, наш преступник все-таки кто-то из преподавателей?
— Ладно, пошли со мной.
Знакомые стены коридора. Только ночью Академия казалась другой. Таинственной и сказочной. Рядом шел человек, в котором ни в жизни не заподозришь профессора и девчонка, в которой ни в жизни не заподозришь ученицу.
И мы отправились в деканат. Нолан открыл дверь, запуская меня внутрь. Здесь состоялся наш первый разговор. То есть разговор Лилии и профессора. Я проморгалась. Совсем недавно мы говорили с моей подругой Стиной по поводу моей низкой жизненной энергии. Надо было уточнить. Взгляд тут же упал на круглый шар золотого цвета. Внизу шара шкала и стрелка. Прибор для определения жизненной энергии.
— Теперь проверим здесь, — сказал Нолан, — давай, запускай туман.
— Ты думаешь, что кому-то хватило бы наглости мешать зелье прямо здесь? Прямо в кабинете?
— Я знаю тех, кому хватит на это наглости. Запускай, Лил.
И я запустила туман снова. А в голове вертелись мысли. Золотой шар. Я в деканате. Это шанс. Нащупала прибор, включила. Возможно, Нолан даже не заметит, что я использую его. Возможно, даже не узнает. После разговора со Стиной я серьезно задумалась над тем, что у меня не может быть такой маленькой жизненной энергии. Пять единиц? С таким долго не живут. С таким не выглядят здоровыми. Возможно, произошла ошибка. Точно ошибка.
Тут мое запястью перехватила рука. От неожиданности я вздрогнула.
— Зачем? — спросил Нолан.
— Как ты увидел, здесь же дым!
— Зачем тебе прибор?
Проклятье! Придется рассказать. Я вдохнула. Выдохнула. Ладно, расскажу. Это не та тайна, за которую надо прямо держаться!
— А зачем еще он может быть нужен? — я постаралась сделать голос насмешливым, — чтобы измерить уровень жизненной энергии!
— А зачем шифроваться? — не понял Нолан, — неудобно же, ничего не видно.
Ладно, он хотя бы не злится. Спасибо и на этом.
— Нолан, это личное. Прости, конечно, но личное.
— Отчего же?
От того, что я полукровка, от того, что я это скрываю! Часть меня кричала: «Открой правду! Что за цирк!», а другая шептала: «Раз взялась играть, то играй до последнего!». И я решила играть до последнего.
— А что насчет тебя, не хочешь показать свой уровень жизненной энергии? — спросила я.
Признаться честно, ожидала, что Нолан замнет эту тему и отвяжется от меня, но он ответил.
— Шестьдесят пять единиц.
Что? Он признался? Шестьдесят пять… Хм…
— Неплохо, — пробормотала я.
Значит, он на шестьдесят пять процентов светлый маг, и на тридцать пять — темный. Любопытно. Значит, светлой магии в нем больше. От чего-то стало немного грустно. Как будто я только что поняла, что стоящий рядом со мной человек — больше профессор Парис, чем Нолан.
Дым сошел, и мы снова могли видеть друг друга. Темно, свет исходил только от луны и фонарей с улицы.
— Лил, проверяй, — сказал Нолан, — если хочешь, я отвернусь.
Проклятье! Если бы он не предложил, я бы попросила отвернуться, но Нолан предложил, и теперь просить стало неловко. Он мне помогает, он добр, он не расспрашивает лишнего…
— Не надо, — выдохнула я, — смотри.
Я хотела правды, или хотя бы ее маленького кусочка. А еще я сама боялась смотреть. Положила руку на прибор, по телу пробежали мурашки, точно от легкого удара током. Стрелка на табло, стоящая на середине, начала медленно опускаться. С пятидесяти до двадцати, потом до десяти. Мое сердце бешено колотилось. Наконец, стрелка остановилась на пяти единицах.
— Невозможно! — воскликнул Нолан.
— Вот и я так думаю.
— Но как же… может, сломан?
Он сам положил руку. Стрелка поднялась до шестидесяти пяти. Как и сказал. Я увидела, как табло под стрелкой окрасилось черным и белым одновременно. Вот и подтверждение. Точно полукровка. Но Нолана не волновало, что я что-то заметила. Стало стыдно. Я так тщательно скрывала свое собственное полукровие, а он ничего скрывать не стало. Приятно, конечно, что он мне доверял, почему же я не могла ответить тем же. Чего боялась?